Читать онлайн «Десять лет и двадцать дней. Воспоминания главнокомандующего военно-морскими силами Германии. 1935–1945 гг.». Страница 32

Думаю, с моей стороны было бы неправильно, рассказывая о наших проблемах с торпедами в начале Второй мировой войны, акцентировать внимание на том, что во время войны нам не хватало сил и средств на качественные исследовательские работы и на испытания или что американцы испытывали такие же трудности. Это поводы, а не причины. Чтобы вооружиться знаниями на будущее, мы должны точно знать, какие ошибки совершили в прошлом, и иметь смелость их признавать.

Насколько эффективно работает контактный взрыватель, вполне можно установить и в мирное время, причем для этого даже не нужна настоящая торпеда. То же относится и магнитному взрывателю.

Однако в мирное время специалисты экспериментального торпедного института, не сомневавшиеся в высокой эффективности магнитного взрывателя, провозгласили его пригодным для применения после всего лишь двух пусков! Это было грубейшей ошибкой, которую не было смысла смягчать или отрицать.

Решающим фактором для магнитного взрывания является расстояние торпеды до магнитного поля судна. Поэтому механизм поддержания глубины должен быть абсолютно точным и надежным. Тем не менее департамент развития не придавал особого значения поддержанию глубины торпеды во время движения.

Следующее замечание наглядно покажет, насколько ненадежным было магнитное взрывание. Поэтому механизм поддержания глубины должен быть таков, чтобы обеспечить прохождение торпеды непосредственно под килем цели. Магнитное поле судна воздействует на чувствительный магнитный взрыватель, который детонирует торпеду в тот момент, когда она находится под килем вражеского судна. Земной магнетизм уменьшается при приближении к полюсам. Поэтому взрыватель следует специально настраивать, чтобы он обладал высокой чувствительностью именно в той зоне, в которой используется. Если этого не сделать, торпеда или взорвется сразу же после попадания в магнитное поле судна, то есть раньше, чем попадет под его киль, или не взорвется вообще. Опасность преждевременного взрыва существует и при сильном волнении. С другой стороны, если чувствительность взрывателя недостаточна, взрыва может не произойти, особенно если торпеда следует слишком глубоко или магнитное поле судна недостаточно сильно. А поскольку механизм поддержания глубины хода торпеды оставался ненадежным, всегда существовала вероятность преждевременного взрыва или отказа торпеды, независимо от чувствительности взрывателя.

Тот факт, что через уравнительную камеру, которая должна быть полностью воздухонепроницаема, проходит гребной вал, – крайне неудачное инженерное решение. Более того, в ударных взрывателях удар бойка для детонации капсюля не следует естественному направлению удара, а должен быть отклонен с помощью рычагов на угол 180°, и, таким образом, боек наносит удар вперед, чтобы вызвать детонацию заряда. Если торпеда встречается с целью под острым углом, рычаг легко повреждается и детонации не происходит. Этот поворот на 180° с технической точки зрения также является крайне неудачным решением. Иначе говоря, оба дефекта возникли из-за инженерных ошибок, которых можно было избежать. Новые узлы появились только в период между войнами. Во время Первой мировой войны их еще не существовало – тогда наши торпеды были выше всяких похвал.

Между прочим, я считаю, что в период между войнами нам выделялось достаточно средств на исследования в области вооружения. Это доказывают, к примеру, несомненные успехи, достигнутые Германией в области артиллерии.

Иными словами, корни наших неприятностей заключались в недостаточном внимании, уделяемом разработке и испытаниям торпед. Одна из причин такого положения заключалась в том, что за торпеды полностью отвечал торпедный департамент. Он один занимался проектированием новых торпед, их постройкой, испытаниями, после чего сам решал, готовы они к использованию на полях сражений или нет. По моему мнению, этот принцип является неправильным в своей основе. Разумеется, вооруженные силы не должны сами конструировать для себя оружие, но они должны излагать промышленности свои требования. Появляющееся новое оружие следует подвергать самым тщательным и всесторонним испытаниям в условиях, максимально приближенным к боевым. Вопрос с торпедами, очевидно, является самым сложным, поскольку испытание их поведения в море организовать далеко не просто. Но в любом случае весь процесс от проектных работ до передачи в эксплуатацию не должен быть сосредоточен в руках одной организации.

Психологической причиной плохо организованных испытаний торпед в мирное время является пристрастное и отнюдь не критическое отношение торпедного департамента к своим собственным разработкам. В процессе проведенных в мирное время стрельб выявились неполадки, которые, без сомнения, должны были стать предметами тщательного изучения технических служб. Да и находились люди, из числа тех, которым в случае войны предстояло иметь дело непосредственно с торпедами, выражавшие сомнение в пригодности этого оружия к применению, однако создатели торпед не желали прислушиваться к критическим замечаниям и пребывали в убеждении, что их детище идеально.

Я вовсе не хочу сказать, что офицер, ответственный за разработку и испытание оружия, обязан обладать выдающимися техническими знаниями, иными словами, быть военным и ученым в одном лице.

Такой офицер, по моему убеждению, прежде всего должен иметь военный опыт и точно знать требования, предъявляемые к новому оружию, в особенности в боевых условиях. Причем его практический опыт более важен, чем специальное образование или глубокие технические знания. Последними должен обладать технический специалист, инженер, с которым сотрудничает офицер. Они должны дополнять друг друга. Назначение высококвалифицированных офицеров на ответственные должности в инженерных департаментах довольно часто может стать серьезной ошибкой, поскольку высокий профессионализм в военной и технической области нечасто сочетается в одном человеке. А грамотный инженер, в свою очередь, может настолько сконцентрироваться на технических аспектах проблемы, что способен упустить из виду вопросы эксплуатации и военной тактики. Это, кстати, относится не только к разработке и усовершенствованию оружия, но и к проектированию новых типов кораблей и их вооружения. Морской офицер, участвующий в проектировании и создании нового оружия, должен в полной мере «обладать мореходными качествами». В противном случае мнение его коллег-инженеров может приобрести непропорционально большой вес, а вопросы эксплуатационной и тактической пригодности отодвинутся на второй план.