Читать онлайн «Благотворительность семьи Романовых. XIX – начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора». Страница 90

Еще одним направлением деятельности организованной благотворительности и призрения под покровительством императорской фамилии в годы войны стала помощь семьям призванных на войну. На общегосударственном уровне эта помощь координировалась Елисаветинским комитетом. В Петрограде и Петроградской губернии ее осуществлял созданный 11 августа 1914 г. Ольгинский Петроградский комитет, состоявший под почетным председательством второй дочери Николая II – великой княжны Ольги Николаевны. Он был учрежден Положением о Елисаветинском комитете как отделение последнего. Предполагалось также оказывать помощь семьям лиц, призванных из губерний великого княжества Финляндского. Собственно комитет состоял из председателя, двух его товарищей (заместителей), викарного епископа, представлявшего Санкт-Петербургскую митрополию, петроградских губернатора, градоначальника, губернского предводителя дворянства, городского головы, председателя губернской земской управы, управляющего казенной палатой, уездного воинского начальника, двух попечителей от Санкт-Петербургских городских попечительств о бедных, а также «лиц, приглашенных в члены комитета ее высочеством»[526]. Состав Ольгинского комитета вошел 21 человек (11 – по назначению почетной председательницы, которая, надо полагать, руководствовалась мнением отца, а остальные являлись представителями городских попечительств о бедных и Попечительства о трудовой помощи). Вхождение в состав комитета представителей благотворительной общественности свидетельствует о том, что Ольгинский комитет, как и Татьянинский, с самого начала был ориентирован на широкое взаимодействие с нею. Фактически комитет был создан как Петроградское отделение Елисаветинского, но действовал «самостоятельно, по указаниям верховного совета по призрению семей лиц, призванных на войну, а также семей раненых и павших воинов»[527].

Деятельность Ольгинского комитета имела характер благотворительной помощи, осуществление которой зависело от средств, находившихся в его распоряжении. О финансовых средствах Ольгинского комитета в Положении не говорится. Но поскольку оно называет целью Елисаветинского комитета устройство и объединение благотворительной помощи, то и Ольгинский комитет должен был заниматься тем же. В пункте Положения, касающегося деятельности местных отделений Елисаветинского комитета, к которым фактически относился и Петроградский, указывается, что они могли оказывать помощь подопечным «в мере имеющихся средств»[528]. Собственными финансами Ольгинский комитет не располагал. Средства для обеспечения его деятельности поступали от верховного совета по призрению. Всего в период с 1 сентября 1914 г. по 1 ноября 1916 г. «ассигнования» от верховного совета составили 2 млн 076 тыс. 986 руб. 57 коп.[529] – две трети от всех средств, поступивших за это время в распоряжение комитета. От императрицы Александры Федоровны комитету были переданы 13 тыс. 3067 руб. 20 коп., и от лица почетной председательницы Ольги Николаевны – 129 тыс. 897 руб. 53 коп[530].

Первое заседание комитета состоялось 20 августа 1914 г. на нем определили задачи, в числе которых были: «…оказание помощи в районе своей деятельности частным лицам, общественным и частным учреждениям, преследующим одинаковые с комитетом цели, оказание помощи там, где до сих пор размер ее еще не удовлетворяет возникшие потребности, и обследование семейного и материального положения тех семей призванных, от которых поступают прошения»[531]. Комитет признавал, что «в первые месяцы своего существования не выходил из стадии подготовительной работы, выясняя те виды и способы оказания помощи семьям лиц, призванных на войну, а также семьям раненых и павших воинов, которые в связи с установленным законом помощью в форме казенного пайка и в дополнение к этой помощи явились бы наиболее целесообразными»[532].

Помощь Ольгинского комитета адресовалась семьям «нижних чинов» – призванных из запаса солдат и унтер-офицеров, успевших к моменту мобилизации создать семьи. Законом от 25 июня 1912 г. о призрении нижних чинов и их семейств предусматривалась обеспечение последних, так называемым, казенным пайком. На каждого призреваемого полагалось «не менее одного пуда двадцати восьми фунтов муки, десяти фунтов крупы, четырех фунтов соли и одного фунта постного масла в месяц…»[533]. Детям, не достигшим пятилетнего возраста, продовольственное пособие выдавалось «в размере половины стоимости означенных продуктов»[534]. В законе не уточняется, какая мука и крупа, должны были выдаваться в пайке. Не указана и денежная стоимость пайка. Лишь оговаривается, что стоимость продуктов, входящих в паек, определяется по каждой местности отдельно до уезда и волости включительно губернскими или областными властями при участии представителей казенной и контрольной палат. С учетом того, что солдатский и унтер-офицерский состав русской армии формировался из представителей низших сословий, можно предположить, что в паек входили самые дешевые продукты, стоимость которых в предвоенных ценах едва ли могла превышать 2–3 руб. на взрослого человека. С началом войны в Петрограде и Москве казенный паек для членов семей мобилизованных был увеличен до 2,5 руб. на ребенка до пяти лет и до 5 руб. на взрослого[535]. Однако в условиях военного времени при постоянном росте цен и дороговизны жизни этих средств было недостаточно. Основываясь на мнении самих жителей Петрограда, а именно рабочих, проживавших в районе 17-го Петроградского попечительства о бедных, известный организатор и теоретик благотворительности и призрения С. К. Гогель пришел к выводу, что нуждающимися в помощи следует признать те семьи, в которых на одного человека приходится доход менее 10 руб.[536]. Семьи мобилизованных на войну, как правило, остававшиеся без кормильцев, как раз и относились к указанной категории. Гогель полагал, что, исходя из этого, стоимость казенного пайка следовало удвоить. Однако очевидно, что воюющему государству чрезвычайно сложно было найти средства для увеличения пайка в два раза. Нуждавшимся семьям мобилизованных в северной столице и столичной губернии оставалось либо самостоятельно изыскивать дополнительный заработок, что не всегда удавалось, либо прибегать к помощи благотворителей. Поэтому поддержка со стороны Ольгинского комитета этой категории лиц была необходимой.