Читать онлайн «Истребитель подводных лодок». Страница 20

Знаменитый американский моряк времен первой мировой войны контр-адмирал Симе также был авторитетом, которому американцы могли бы поверить и, сделав это, избавить себя и своих союзников от ужасающих потерь в тоннаже. Адмирал Симс писал о немецких подводных лодках: "...наша тактика должна быть такой, чтобы мы имели возможность заставить подводную лодку подойти к торговым судам на дальность действия своего оружия. Исходя из этого, единственно верным путем для нас будет возвращение к испытанной практике перехода судов в составе конвоев. Это будут чисто наступательные действия, потому что если мы сконцентрируем наши суда в конвои и защитим их нашими военно-морскими силами, мы сможем, таким образом, принудить противника вступить в бой с нашими военно-морскими силами, поскольку иначе он не сможет выполнить свою задачу. В настоящее время наш флот изматывает свой личный состав и материальную часть, пытаясь совместить решение задачи эскортирования одиночных судов с попытками отыскать противника и вступить с ним в решительный бой. При системе конвоев условия будут диаметрально противоположными - в невыгодном положении будет находиться противник. В то время как мы применим чрезвычайно важный принцип концентрации, противник утратит его".

Однако, несмотря на такое серьезное предупреждение, суда, в числе которых насчитывалось большое количество ценных нефтяных танкеров, перевозивших источник жизни современной войны, продолжали совершать свои переходы вдоль американского побережья самостоятельно. К марту 1942 года цифра потерь в торговых судах подскочила до рекордного месячного уровня - до 500 000 тонн. В этом же месяце была организована проводка судов в конвоях. В результате суда, плавающие между Бостоном и Галифаксом, не несли потерь. В то же время к югу от Бостона суда продолжали ходить без охранения, и потери достигли к июню еще более высокого месячного уровня - 700 000 тонн. Первая немецкая подводная лодка была потоплена в этом районе только в апреле. Неудивительно, что команды немецких подводных лодок впоследствии называли этот период "счастливым временем". В июне были проведены первые конвои в порты Тринидад и Аруба, при этом ни одно судно не было потеряно.

Итак, к лету 1942 года американцы хорошо усвоили преподанный урок, но какой дорогой ценой! По мере того как каждый район, в котором осуществлялось судоходство, включался в систему конвоев, немецкие подводные лодки отходили все дальше в море в поисках более "мягких орешков". По этому поводу главнокомандующий военно-морскими силами Соединенных Штатов адмирал Кинг писал: "Я мог бы сказать в этой связи, что эскортирование судов не просто один из способов преодоления подводной угрозы - это единственный способ, дающий какие-либо надежды на успех. Так называемые патрульные и поисковые операции неоднократно оказывались бесполезными". Хотя вначале гордость американцев не могла позволить им смириться с использованием наших кораблей у их побережья, с организацией законченной системы конвоев, противолодочные силы союзников стали взаимозаменяемыми. Однако все это было осуществлено после того, как я ушел с "Уокер". А пока я плавал на нем, мы действовали между Галифаксом и Ньюфаундлендом. В этих ледяных северных водах все суда ходили уже в конвоях, и здесь "не было противника, кроме зимы и штормовой погоды".

Напряженная служба командира плавающего корабля в течение более чем двух лет войны, включая две зимы в Северной Атлантике, проведенные на малых кораблях, к этому времени стала сказываться на мне.

Жизнь в море проходила в основном на открытом мостике или в расположенной под ним небольшой коробке, удостоенной названия "походная командирская каюта". Зимой одежда редко бывает сухой, и обычно чертовски мерзнешь, несмотря на то, что на тебе одето несколько слоев влажной "теплой" одежды. Условия плавания зимой у Ньюфаундленда, отличавшиеся, вероятно, наибольшей продолжительностью плохой погоды по сравнению с другими местами, в которых мне приходилось служить, и жестоким холодом, от которого слоем льда покрывались даже стенки внутренних помещений корабля, изнашивали людей.

Грузовая марка на борту торгового судна показывает осадку, до которой оно может быть загружено. Линия, показывающая наименьшую осадку и, следовательно, наибольшую степень безопасности, обозначена особыми предостерегающими буквами - WNA - Winter North Atlantic ("только для плавания в Атлантике зимой"). Следовательно, не было ничего необычного в том, что зимой в Северной Атлантике небольшим корветам и эскадренным миноносцам эскортных сил время от времени приходилось выдерживать довольно сильную трепку. В отношении эскадренных миноносцев можно сказать, что там получали трепку как корабли, так и их команды, в то время как на корветах вследствие их исключительно высоких мореходных качеств страдали только команды.

Корветы типа "Флауэр" водоизмещением 1010 тонн, из которых в 1941 году состояла большая часть любого эскорта, выпускались поточным методом лишь для эскортирования судов и были исключительно удачными. Эскадренные миноносцы с их длинными стройными корпусами, позволяющими достигать больших скоростей, в плохую погоду были ограничены в выборе курсов направлениями, позволяющими им идти против волны, во избежание серьезных повреждений или опрокидывания. Широкие же в мидельшпангоуте корветы типа "Флауэр" уверенно ходили при огромных волнах и могли безопасно следовать в любом направлении. Это, конечно, не значило, что их меньше качало. Они были подвержены беспорядочной качке, которую мог выдержать только крепкий желудок. Но в целом эскадренные миноносцы с их винтообразным движением на качке, грохотом в носовой части (во время шторма их с силой бросало вниз после каждого взлета) и с вибрацией корпуса от винтов, когда они оголялись, значительно больше изматывали людей и физически и морально. А как на них было сыро! При изгибах и провисаниях на волне их длинных корпусов, склепанных из тонких, легко растяжимых стальных листов, повсюду появляются небольшие течи. Эти быстроходные стройные корабли разрезают волну, в то время как суда других классов только отыгрываются на ней, затем огромный зеленый вал покатится по полубаку, разрушая все на своем пути, и с грохотом обрушится на железную палубу. Иногда какая-нибудь волна, казалось бы без всяких причин, вдруг поднимется с наветренной стороны и яростно кинется на корабль.

В таких условиях прием или смена вахту становились целым событием, сопровождавшимся всевозможными приключениями. Каждое неосторожное движение или, может быть, безрассудный рывок в безопасное место без использования штормового леера могли окончиться тем, что человека моментально смывало за борт. Если погода становилась слишком плохой, движение по верхней палубе запрещалось, а при мало-мальски штормовой погоде никому не разрешалось выходить из корабельных помещений в одиночку. Несчастные случаи, конечно, бывали редко, но почти всегда все промокали до нитки, что сильно ухудшало положение вступавших на вахту. Для уходивших вниз дело обстояло немногим лучше, так как возможности высушить одежду в жилой палубе были ограниченными, а брать с собой в море несколько смен одежды матросы не могли из-за недостатка места для ее хранения. Несмотря на непрерывное вычерпывание и подтирание палуб шваброй, вода все время гуляла по жилым палубам с одного борта на другой в такт качке корабля. Условия в кают-компании и каютах были немногим лучше, да, вероятно, и не представляло большого удовольствия иметь койку, с которой вас в любое время может вышвырнуть на палубу. Гораздо приятнее было лежать в подвесной койке.