Читать онлайн «Альберт Эйнштейн». Страница 17

Ужасы будущей войны Эйнштейн воспринимал как реальные, а вовсе не гипотетические страдания.

И самым горьким являлось то, что новую войну, как и прежнюю, развязывала Германия.

Эйнштейн ненавидел войну. В преддверии мировой катастрофы и с её началом позиция учёного вызвала глубокие симпатии американцев. Но так было не всегда. После войны, в годы разгула маккартизма, во времена «охоты на ведьм», пацифизм ставили Эйнштейну в вину. Его подозревали в стремлении к анархизму, в отрицании роли государства в жизни американского общества и даже в подрыве благополучия Америки. Эти обвинения удивительным образом походили на абсурдные обвинения нацистов. И это было обидней всего.

Пацифизм Эйнштейна имеет глубокие корни. Это даже не убеждение, это целая система, его мировоззрение. Детские годы Альберт провёл в стенах немецкой гимназии, где прусская педагогическая традиция (которую в полной мере переняла баварская школа) требовала от учеников слепого подчинения и пресекала любое свободомыслие. По сути, школа была устроена по типу армии.

Учёба в Цюрихском Политехникуме кардинально отличалась от учёбы в мюнхенской гимназии, но и здесь имелись признаки подавления вольнодумства и самостоятельности.

Мир устроен так и никак иначе – заявлял профессор Генрих Вебер. Любое отклонение от научной догмы расценивалось им как неповиновение, любая попытка спора – как бунт.

Армию Эйнштейн воспринимал как институт подавления воли. А собственный опыт ему подсказывал – эффективно работать может только свободный человек.

Профессор Эйнштейн получает гражданство США. 1940 год.

2 августа 1939 года на стол президента США Франклина Делано Рузвельта легло письмо, написанное венгерским эмигрантом, физиком, работавшим в одной из лабораторий Калифорнии, Лео Силлардом.

Об этом ещё мало кто знал, но незадолго до написания письма Силлард вместе с коллегами доказал возможность цепной реакции при делении ядер урана. Позже, в рамках проекта «Манхэттен», он вместе с Энрико Ферми вычислил критическую массу изотопа урана-235 и тем самым приблизил практическую реализацию создания атомной бомбы.

В письме президенту речь шла именно о бомбе. Осознав масштабы выброса энергии при цепной ядерной реакции, Силлард пришёл к выводу, что будущая бомба, будь она создана, станет самым страшным, самым разрушительным оружием, которое только было изобретено человечеством. При этом никто не мог сказать определённо, что произойдёт в момент взрыва: будет ли цепная реакция развиваться по затухающей модели либо этот взрыв приведёт к бесконечной цепной реакции, способной уничтожить и нашу планету, и даже всю Вселенную.

Силлард знал, что исследования атомного ядра ведутся в немецких лабораториях. Что Гитлер проявляет повышенный интерес к практическим аспектам ядерной физики. А это означает, что немцы находятся на пути к созданию атомной бомбы. Учёный призвал президента начать активные исследования, чтобы опередить нацистов.

Под письмом стояли подписи самых авторитетных учёных Америки. В том числе и Альберта Эйнштейна.

С Лео Силлардом. 1939 год.

Спустя некоторое время Белый дом издал секретную директиву по организации проекта «Манхэттен». Центром ядерных исследований был выбран Чикагский университет. Сам Силлард покинул Калифорнию, перебрался в Чикаго и наряду с ведущими физиками современности (такими как Энрико Ферми, Нильс Бор, Ричард Фейнман – всего 34 имени, без учёта тех участников проекта, которые впоследствии по этическим соображениям отказались от своего авторства) в 1942 году занялся разработкой ядерной бомбы. Руководил проектом Роберт Оппенгеймер.

Эти работы длились несколько лет. Их результатом стало испытание плутониевой бомбы «Тринити» на полигоне Аламогордо 16 июля 1945 года.

Этот интернациональный проект, в котором принимали участие учёные из США, Канады, Великобритании и Германии (эмигрировавшие в Америку специалисты), достиг своей цели. Бомба была создана. А у нацистов, к счастью, ничего не получилось.

После падения фашистского режима Гитлера разработка бомбы утратила смысл. Германия пала. Но беда в том, что бомба стала реальностью. И она оказалась в руках политиков.

Профессор Эйнштейн даёт интервью NBC по поводу водородной бомбы. 1950 год.

6 августа 1945 года бомба «Малыш» была сброшена на Хиросиму, а 9 августа бомба «Толстяк» – на Нагасаки. Разразилась первая в истории человечества атомная катастрофа…

Эйнштейн очень сожалел о своей причастности к тому памятному письму. Он считал себя лично ответственным за гибель десятков тысяч японцев. И атомную бомбардировку переживал как личную трагедию.

Безусловный авторитет Эйнштейна и его всемирная известность привели к тому, что выдающийся учёный превратился в одну из самых влиятельных политических фигур на планете. К его мнению не просто прислушивались, его мнение часто становилось определяющим и было способно изменить принятые властью решения…

Был ли он коммунистом? Нет, хотя симпатизировал Советскому Союзу и выступал против конфронтации западных стран с первой социалистической страной. Человек мудрый и компетентный в очень многих вопросах, Эйнштейн прекрасно знал о жестоких порядках, царящих в СССР. С грандиозной системой подавления воли людей, с отсутствием политических и гражданских свобод он смириться не мог. Но всё же полагал, что социализм – единственная правильная форма государственной организации.

По его мнению, в будущем человечество должно развиваться в сторону создания демократических социалистических государств. Эйнштейн выступал за построение такого государства, в котором сочетались бы демократические свободы граждан и обеспечение прав человека с плановой экономикой и системой социальной защиты.

Своё видение социализма Эйнштейн изложил в эссе «Почему социализм?», опубликованном в «Ежемесячном обозрении», крупнейшем марксистском издании США, в мае 1949 года по просьбе экономиста Пола Суизи.

Особо стоит обратить внимание на дату публикации. Это были годы разгула маккартизма, когда произнесение самого слова «социализм» приравнивалось к преступлению против Америки.

Эйнштейн в 1947 году.

Человек свободолюбивый, прогрессивный, как он мог верить в плановую экономику? Не ошибался ли он на счёт социалистического будущего планеты? Разве крушение СССР не стало подтверждением окончательной несостоятельности левой идеи?