Читать онлайн «Психология в лицах». Страница 63

В последних произведениях Блонского память, мышление не выступают в качестве самодовлеющих функций. Их развитие он теснейшим образом связывал с общим развитием человека, с изменением человеком окружающей действительности. Анализируя в книге «Развитие мышления школьника» формирование мышления в младшем школьном возрасте, он связывает этот процесс с играми ребенка, а в подростковом возрасте — с процессом учения. Блонский намеревался осуществить обширную программу исследовательских работ по изучению комплекса психических процессов — восприятия, памяти, мышления, речи, воли и чувств — в их единстве и развитии. Труды Блонского последних лет навсегда вошли в фонд работ, заложивших основы современной научной психологии.

Однако, несмотря на огромное уважение и популярность, которыми Блонский пользовался среди студентов и коллег, он не создал собственной научной школы, способной развить его идеи. Не последнюю роль в этом сыграли его личные качества. Он вел очень замкнутый образ жизни, поддерживая с сотрудниками и аспирантами сугубо деловые отношения. В последние годы жизни из-за тяжелой болезни он нечасто появлялся на своем рабочем месте в Институте психологии. Сотрудники и аспиранты регулярно приходили к нему домой, в маленькую двухкомнатную квартирку. Он обсуждал с ними результаты их исследований, внимательно вникая в их работу, направляя и организуя их научную деятельность. Однако это были беседы один на один, и сотрудники плохо знали, чем занимаются другие, так как непосредственных контактов у них почти не было. Тем более никогда не происходило общих обсуждений проделанной работы, возникающих затруднений или открытий. Сотрудники Блонского фактически никогда и не собирались вместе, не только у него дома, но и в лаборатории, которую он возглавлял. При таком отсутствии живого общения, совместной творческой деятельности не формировалась и школа, которая продолжила бы дело учителя.

Умер П. П. Блонский в феврале 1941 г., оставив после себя значительные, хотя и порой уязвимые для критики труды по различным проблемам психологии. Многие его идеи с позиций сегодняшнего дня хочется оспорить. Впрочем, и это — серьезный вклад в развитие науки, стимулирующий творческую мысль новых поколений психологов.

Эдвин Гарригс Боринг родился 23 октября 1886 г. в Филадельфии в семье небогатого аптекаря. Он был у своих родителей четвертым ребенком и единственным мальчиком. Вообще женщины — начиная с незамужней двоюродной прапрабабушки и кончая старшими сестрами Эдвина — не только преобладали в семье, но и, отличаясь волевой и энергичной натурой, задавали тон всей семейной жизни. Если к тому же учесть, что в семье царила строгая религиозная атмосфера, то, пожалуй, любой психоаналитик должен был бы заключить, что единственное, кем может вырасти младший Боринг, так это человеком закомплексованным, безынициативным и конформным. Впрочем, для критиков психоанализа пример всей жизни Боринга явился бы тогда блестящим аргументом: весь его жизненный стиль ни в малой мере не соответствовал этому унылому прогнозу. Конечно, влияние семьи не могло не сказаться. Но, может быть, именно своим родителям и прародителям — ревностным протестантам квакерского толка — Боринг был обязан своими основными жизненными убеждениями. Моральные ценности семьи не допускали никакого лукавства, лицемерия и двусмысленности в словах и делах и требовали от человека простых, ясных и честных ответов на любой поставленный перед ним вопрос. Не в этом ли коренится свойственное Борингу стремление к ясности и объективности, пронизывающее все его исследования, а также блестящий стиль изложения, не позволяющий читателям его трудов усомниться в объективности автора?

Дабы предохранить неокрепшую детскую душу от риска дурного влияния, старшие строжайше запрещали Эдвину играть со сверстниками, так что игры он себе вынужден был придумывать сам, отдавая предпочтение конструированию. В школу его отдали только тогда, когда ему исполнилось девять лет (то есть в первый класс он пришел, будучи на три года старше своих одноклассников). Такая педагогическая самодеятельность сегодня вызвала бы только осуждение, да и сам Боринг впоследствии вспоминал, что строгость старших доставила ему немало огорчений. Однако это не помешало ему успешно учиться в квакерской школе и закончить ее одним из первых учеников. Правда, он так и не преуспел в подвижных играх и физических упражнениях, в которых его сверстники практиковались с юных лет. Много лет спустя друзья и коллеги отмечали импульсивность и нескоординированность его движений, а также скверный почерк.

По окончании школы Эдвину было ясно, что его интересы лежат в сфере инженерных наук. Впоследствии он, правда, признавал, что скорей предпочел бы занятия физикой, если б в ту пору видел существенное различие в этих областях. Закончив в 1908 г. инженерный факультет Корнеллского университета, Боринг устроился на работу в сталелитейную компанию «Бетлехем Стал». В то время его заработная плата составляла 18 центов в час, то есть около 40 долларов в месяц. Довольно скоро он, однако, осознал, что сделал неправильный выбор: работа инженера его не вдохновляла. Боринг решил попробовать свои силы в качестве преподавателя физики. Люди, сталкивавшиеся с ним в зрелые годы, вспоминали о нем как о крупном, даже грузном мужчине. Но в молодости Боринг не отличался мощным телосложением, а многим своим ученикам просто уступал в этом смысле и авторитетом поэтому не пользовался. Кончилось тем, что однажды великовозрастный балбес облил его стул клеем, и молодой учитель долго не мог подняться со своего места. Эта история переполнила чашу терпения Боринга, и с учительской карьерой он распростился почти столь же быстро, как и к инженерной.

Решив продолжить свое образование, Боринг вернулся в Корнеллский университет, однако обратил свои взоры не к инженерным наукам, а к психологии, так как находился под сильным впечатлением от прослушанных лекций Э. Б. Титченера. Боринг боготворил Титченера и считал его едва ли не гением (хотя впоследствии среди выдающихся людей науки, сыгравших решающую роль в развитии научного знания, — а к ним он относил Дарвина, Гельмгольца, Джемса и Фрейда, — он своего учителя не назвал). Симпатия эта была взаимной: Титченер вскоре назвал Боринга своим лучшим учеником (это была, по сути, блестящая рекомендация, которая открывала широкие перспективы для научной карьеры). Еще в годы обучения Боринг опубликовал пять научных работ, посвященных своим экспериментальным исследованиям. Сферой его интересов явилась область ощущения и восприятия, а опыты он ставил в том числе и на себе. Так, он перерезал себе один из кистевых нервов на правой руке и в течение четырех лет наблюдал за восстановлением чувствительности. Докторская диссертация (успешно защищенная в 1914 г.) была посвящена исследованию висцеральной чувствительности (эксперименты Боринг также ставил на себе, бессчетное количество раз заглатывая гибкую трубку для раздражения пищевода).