Читать онлайн «Полное собрание сочинений. Том 30. Июль 1916 — февраль 1917». Страница 19

Прудонисты, во имя доктринерски-понятой социальной революции, игнорировали международную роль Польши и отмахивались от национальных движений. Совершенно так же доктринерски поступают польские социал-демократы, разбивающие интернациональный фронт борьбы с социал-империалистами, помогая (объективно) этим последним своими колебаниями по вопросу об аннексиях. Ибо именно интернациональный фронт пролетарской борьбы видоизменился в отношении конкретной позиции мелких наций: тогда (1848–1871) мелкие нации имели значение, как возможный союзник либо «западной демократии» и революционных народов, либо царизма; теперь (1898–1914) мелкие нации потеряли такое значение; их значение ныне – один из питательных источников паразитизма и, следовательно, социал-империализма «великодержавных наций». Не то важно, освободится ли до социалистической революции 1/50 или 1/100 мелких наций, а то важно, что пролетариат в империалистскую эпоху, в силу объективных причин, разделился на два международных лагеря, из коих один развращен крохами, падающими со стола великодержавной буржуазии, – между прочим, и от двойной или тройной эксплуатации мелких наций, – а другой не может освободиться сам, не освобождая мелких наций, не воспитывая массы в антишовинистском, т. е. антианнексионистском, т. е. «самоопределенческом» духе.

Эту, самую главную, сторону дела игнорируют польские товарищи, смотрящие на вещи не с центральной в эпоху империализма позиции, не с точки зрения двух лагерей международного пролетариата.

Вот еще наглядные примеры их прудонизма: 1) отношение к ирландскому восстанию 1916 года, о чем речь ниже; 2) заявление в тезисах (II, 3, в конце § 3), что лозунг социалистической революции «не должен быть ничем прикрыт». Это как раз глубоко антимарксистская идея, будто можно «прикрыть» лозунг социалистической революции, связывая его с последовательно-революционной позицией во всяком, в том числе и национальном вопросе.

Нашу программу польские социал-демократы находят «национально-реформистской». Сопоставьте два практических предложения: 1) за автономию (польские тезисы III, 4) и 2) за свободу отделения. Ведь этим и только этим отличаются наши программы! И не ясно ли, что реформистской является именно первая в отличие от второй? Реформистское изменение есть такое, которое не подрывает основ власти господствующего класса, будучи лишь уступкой его, при сохранении его господства. Революционное подрывает основу власти. Реформистское в национальной программе не отменяет всех привилегий господствующей нации, не создает полного равноправия, не устраняет всякого национального гнета. «Автономная» нация не равноправна с «державной» нацией; польские товарищи не могли бы не заметить этого, если бы не игнорировали упорно (точно наши старые «экономисты») анализа политических понятий и категорий. Автономная Норвегия пользовалась, как часть Швеции, до 1905 г. самой широкой автономией, но равноправна Швеции она не была. Лишь ее свободное отделение проявило на деле и доказало ее равноправие (причем – добавим в скобках – именно этот свободный отход создал базу для более тесного, более демократического сближения, основанного на равенстве прав). Пока Норвегия была только автономна, шведская аристократия имела одну лишнюю привилегию, и эта привилегия была не «ослаблена» (– сущность реформизма в ослаблении зла, а не уничтожении его), а отделением устранена совершенно (– основной признак революционного в программе).

Кстати сказать: автономия, как реформа, принципиально отлична от свободы отделения, как революционной меры. Это несомненно. Но реформа – всем известно – часто есть на практике лишь шаг к революции. Именно автономия позволяет нации, насильственно удерживаемой в границах данного государства, окончательно конституироваться как нация, собрать, узнать, сорганизовать свои силы, выбрать вполне подходящий момент для заявления… в «норвежском» духе: мы, автономный сейм нации такой-то или края такого-то, объявляем, что император всероссийский перестал быть королем польским и т. п. На это «возражают» обычно: такие вопросы решаются войнами, а не декларациями. Справедливо: в громадном большинстве случаев войнами (как вопросы о форме правления крупных государств в громадном большинстве случаев решаются лишь войнами и революциями). Однако не мешает подумать, логично ли подобное «возражение» против политической программы революционной партии? Разве мы против войн и революций за справедливое и полезное для пролетариата, за демократию и за социализм?

«Но не можем же мы стоять за войну между великими народами, за избиение 20 миллионов людей ради проблематического освобождения маленькой нации, может быть, состоящей из 10–20 миллионов населения»! Конечно, не можем. Но не потому, что мы выкидываем из своей программы полное национальное равенство, а потому, что интересы демократии одной страны надо подчинять интересам демократии нескольких и всех стран. Представим себе, что между двумя большими монархиями находится одна маленькая, королек которой родственными и иными узами «связан» с монархами обеих соседних стран. Представим себе далее, что провозглашение республики в маленькой стране, изгнание ее монарха, означало бы на практике войну между двумя соседними большими странами из-за восстановления того или иного монарха маленькой страны. Нет сомнения, что вся международная социал-демократия, как и действительно интернационалистская часть социал-демократии маленькой страны, была бы против замены монархии республикой в данном случае. Замена монархии республикой – не абсолют, а одно из демократических требований, подчиненное интересам демократии (и еще более, конечно, социалистического пролетариата) в целом. Наверное, такой случай не вызвал бы ни тени разногласий между социал-демократами любых стран. Но если бы на этом основании какой-либо социал-демократ предложил выкинуть из программы международной социал-демократии вообще лозунг республики, – его, наверное, сочли бы сумасшедшим. Ему сказали бы: нельзя все же забывать элементарное логическое отличие особенного от общего.

Этот пример подводит нас, несколько с другой стороны, к вопросу об интернационалистском воспитании рабочего класса. Может ли это воспитание – о необходимости и настоятельнейшей важности которого немыслимы разногласия в среде циммервальдских левых – быть конкретно одинаково в нациях больших и угнетающих и в нациях маленьких, угнетаемых? в нациях аннектирующих и нациях аннектируемых?