Читать онлайн «Ким Филби. Неизвестная история супершпиона КГБ. Откровения близкого друга и коллеги по МИ-6». Страница 32

А еще одним полноправным членом отдела был Сэмми — милый и весьма общительный черно-белый спаниель, которого подарили Мэри осенью 1940 года. Целый год мы перевозили его из одной квартиры в другую, иногда на время передавая терпеливым родственникам. Вскоре после прибытия в Сент-Олбанс я привел Сэмми в Спинней, где Ким и Эйлин приняли его, хотя и без особого воодушевления. Когда Эйлин серьезно заболела, Сэмми, равно как и его хозяин, вынужден был съехать. Кроме Гленалмонда, деваться этой собачке было некуда. Здесь наконец Сэмми и поселился, фактически встав на «довольствие» Секции V. В те часы, когда не гулял где-нибудь в саду или в окрестных полях или не болтался по другим отделам, он обычно, свернувшись калачиком, спал в моем ящике для бумаг. Еженедельное совещание Секции V в оранжерее, или, как мы ее называли, «змеиной норе», не считалось начавшимся, пока туда, вздернув хвост, не прибегал Сэмми и не занимал свое место. В один из летних дней нас официально посетил директор Военно-морской разведки. Он выглядел безупречно, как только может выглядеть морской офицер. Особенно запомнились белые парусиновые брюки. Пока мы (в отделе Vd) собирались вокруг, пытаясь объяснить, чем здесь занимаемся, через открытое окошко на первом этаже ворвалось заляпанное грязью мохнатое существо и прыгнуло прямо на грудь к нашему гостю. Обычно адмиралы не слишком благожелательно относятся к сюрпризам — тем более в лице грязной собаки, принадлежащей никому не известному армейскому лейтенанту, но адмирал Годфри оказался на редкость великодушен.

Сэмми конечно же не был сторожевым псом в Гленалмонде. Ведь он считал, что весь человеческий род прекрасен, даже если некоторые из его представителей более совершенны, чем остальные. Если бы немецкие парашютисты и в самом деле переоделись в монахинь (или, наоборот, монахини переоделись в парашютистов) и высадились в Гленалмонде, Сэмми был бы первым, кто приветствовал их радостным лаем…

Некоторые авторы предположили, что СИС и другие службы — это своего рода заповедник для избалованных представителей высшего света, пропитанных насквозь классовыми предубеждениями. И здесь всегда готовы прикрыть любого из своих, попавшего под подозрение. В издании романа о Киме Филби под названием «Джентльмен-предатель»6 главный герой изображен на обложке в котелке. Что ж, чтиво довольно интересное, хотя достоверным источником его назвать трудно. Истина же заключается в том, что в Секции V был довольно смешанный состав служащих, хотя в основном это были представители среднего класса. Среди нас и в самом деле был и баронет, и шотландский лэрд, позднее пэр Англии, и даже кузен здравствующей королевы. Но в основной массе мы вышли из совершенно обычной среды: индийской полиции, школьных преподавателей и коммерческих фирм. Я даже не знаю, в какие школы ходило большинство моих коллег в Секции V и учились ли они в университете. Мне известно, что некоторые провели значительную часть жизни за границей; их знание зарубежных стран и иностранных языков стало важной причиной для вербовки на службу в Секцию V. Вероятно, неплохое воспитание получили некоторые из секретарей; однако, поскольку они часто оказывались довольно приятными внешне, а в придачу еще и прилежными, их происхождение могло и не вызвать столь пристального внимания.

В те годы — 1942–1943 — дела у Кима Филби шли очень хорошо. Он быстро завоевал авторитет, даже среди ярых противников Секции V на Бродвее, как проницательный, разумный и эффективный сотрудник, с которым можно иметь дело. Министерство иностранных дел, в лице Питера Локсли7, который был нашим главным связным, тоже прониклось к нему симпатией. В МИ-5 он стал настоящим любимчиком. В Секции V он нравился своим коллегам, а секретари его просто обожали. Феликс доверял ему и впоследствии продвинул по службе; не было заметно ни единого намека на их будущую размолвку. Однако у Кима выработались собственные представления о некоторых людях, с которыми он был связан, особенно в Бродвей-Билдингс, где хватало карьеристов, прихлебателей, заурядных пустословов, бывших морских капитанов, подвергших риску свои корабли и экипажи, и просто никчемных личностей. В его книге содержится ряд едких высказываний, свойственных тогда ему и многим из нас.

Что касается семейной жизни, то, по-видимому, Ким был вполне счастлив с Эйлин. Я не знал, что они не женаты. Где-то в подсознании у меня отложилось, что Эйлин никогда не говорила о дне свадьбы и никакая годовщина свадьбы никогда не отмечалась. Именно к такому мысленному заключению я однажды пришел, хотя это не имело особого значения. Они, вероятно, предполагали, что Мэри и я знаем это, хотя фактически я впервые услышал об этом в 1945 году от Дика Брумена-Уайта. По словам Эйлин, их с Кимом познакомила Флора Соломон8, под началом которой Эйлин работала в отделе социального обеспечения Marks & Spencer до войны. Уже к маю 1940 года отношения между Кимом и Эйлин, должно быть, вполне сформировались, потому что Эйлин рассказывала, как ездила в Париж, чтобы увидеться с ним, и приехала туда в тот самый день, когда немцы совершили бросок в Бельгию и Голландию.

Жизнь в Спиннее так или иначе вращалась вокруг нашей работы в Секции V. В какой-то момент мне пришлось на две недели прекратить носить домой документы, потому что работа стала мне сниться едва ли не каждую ночь. Мы почти не пользовались садом, за исключением одной попытки вырастить там чеснок. Философия озеленения у Кима Филби была проста: если определенное для того или иного растения количество удобрения оказывает благотворное влияние, значит, если взять в десять раз больше, то и эффект будет тоже в десять раз больше.

Летом 1942 года в наше домашнее хозяйство прибыло пополнение в виде замечательного французского бульдога, которого мы назвали Акселем в честь любимого персонажа ISOS, сторожевого пса Абвера в Альхесирасе. Мы устраивали шуточные боксерские поединки с этой лишь на вид свирепой собакой, дразнили и легонько шлепали по морде. Однажды вечером к нам на обед приехал Гай Бёрджесс. Этот парень редко мог провести вечер, не удивив всех какой-нибудь шуткой. Побоксировать с Акселем — это еще полбеды; он еще много раз чмокал его рычащую, слюнявую морду. Еще к нам заходил американский журналист, старый друг Кима еще со времен испанской гражданской войны. Не могу поклясться, что точно помню его имя, но, помоему, это был Сэм Брюер, на супруге которого Элеонор в конечном счете и женился Ким. Однажды в Сент-Олбанс заехал Виктор Ротшильд, эксперт МИ-5 по антидиверсионной деятельности и тоже старинный друг Кима, и мы договорились с ним пообедать в одной из гостиниц. «Не так уж часто выпадает обедать с Ротшильдом», — объяснил Ким, и мы тут же представили себе вкуснейшие стейки с черного рынка, непрожаренные, замоченные в «Шато Лафит». Ротшильд, что весьма благоразумно, подобных фантазий не питал. И мы довольствовались комплексным обедом по фиксированной цене, дополнив его бокалом горького бочкового пива…