Читать онлайн «Четыре года в шинелях». Страница 58

- Не нашел лучше места, чем в кустах? - спрашиваю я земляка.

- А зачем? - смеется Иван Максимович. - И лошадям лучше. Нагрузочка им предстоит дай бог.

- Зашагаем, как наши на юге?

- А может, и пошибче.

- Тогда отстанут твои ишаки.

- Не беспокойтесь. Скорее машины забуксуют.

Какое удивительное настроение, когда дела ладятся во всей армии. Сами еще ничего не сделали, а чувствуем себя героями. Так сказать, авансом. И не думаем стесняться. Верим в свои силы.

Этот боевой задор и у комдива. Он разъезжает с майором Васильевым. Полковник Букштынович покинул дивизию. Его отозвали в штаб армии. Жалко было расставаться нашему генералу с боевым товарищем, но ничего не поделаешь. Поэтому, должно быть, он еще больше привязался к своему воспитаннику, молодому начальнику оперативного отдела.

Как всегда молчалив, задумчив, со своей неизменной трубочкой командир полка Корниенко. Он тот же, что и под Великими Луками, этот боевой подполковник-пехотинец. Скромен, трудолюбив, обходителен, заботлив. Я его давно не видел. Хочется поговорить.

- С удовольствием бы, - вздыхает Прокопий Филиппович, - да голова занята другим. Уж после Невеля.

Я понимаю, чем занята голова командира полка. Перед наступлением почти все офицеры любят помолчать. Другие молчат по суткам. Что происходит в это время в их головах? Видимо, пишутся целые трактаты. И все возможно, план предстоящего боя вынашивается не за столами и не за картами, как принято представлять, а в окопах, в бессонные ночи, когда никто и ничто не мешает. Помните слова лихого Петьки: "Тихо! Чапай думать будет!"

Но и раздумьям приходит конец. Наступает час проверки выношенного и выстраданного, экзамен всему, к чему готовился долго и упорно. Объявляется минута наступления.

Она выпала на шестое октября, кажется, на девять или на десять часов утра. Минута наступления, каких мы пережили уже немало. Чем она будет отличной от прошлых?

Началось все как и прежде. Артиллерийский налет и бомбовой удар. Только более длительные и массивные. Пехота наготове с автоматами и гранатами. Раньше была только с карабинами. Готовы к выкату на прямую наводку полковые пушки. Начеку минометчики. Вот-вот схлынет немного огневой вал - и пойдет, покатится. Давай, давай наступай эта минута.

Перед новым наступлением произошла смена командования. Наш комдив Кроник занял оборону с 178 дивизией в знакомых ему местах, а командиром 357 стал генерал-майор Александр Георгиевич Кудрявцев. Он сверстник Кроника, и биографии их сходны. Участник гражданской войны, вырос от солдата до генерала. Кажется, поспокойнее Кроника, пошире в плечах, носит усы. Новый комдив произвел приятное впечатление. Он быстро познакомился с офицерами штаба, с командирами полков.

Чуть раньше комдива прибыл новый начальник политотдела полковник Минин. Говорят, ленинградец.

На плечах врага

- Пошли, поехали, - были первые слова Алексея Голубкова, как только кончился артиллерийский налет и пехотинцы начали выбрасываться из траншей.

Он и не подумал усомниться, что сегодняшняя атака может захлебнуться и налет придется повторить. Нет, этого, по его мнению, не могло быть, а раз так, свертывай провод и закрывай на этом месте лавочку. Ведь все равно придется это делать, так лучше поскорее, чтобы не отстать от пехтуры.

А пехота действительно рванулась вперед лавиной. И не потому, что не встретила сопротивления. Нет, высотки и холмы, как и под Великими Луками, ощерились тысячами стволов. Но удивительное дело, сейчас наша пехота не кланялась пулям, не залегала, а так быстро и искусно обходила опорные пункты врага, что они моментально оказывались блокированными.

Конечно, не все высотки и стыки дорог падали моментально. Некоторые держались довольно долго. Их обходили танки и артиллерия, потому что делать им тут было нечего, следовало быстрее развивать прорыв. С непокорными оставались пехотинцы и минометчики.

Одна такая высота застряла на пути и нашей дивизии. Все полки и батальоны давно прошли вперед, некоторые оторвались на три километра. Четыре танка 59 гвардейского полка уже ворвались в Невель. Маневрируют колесами и траекторией артиллеристы. А эта паршивая, на вид похожая на египетскую пирамиду высота продолжает стоять, как бельмо на глазу.

Не трудно представить в эти минуты состояние командира дивизии и командира полка. Наступление только нашей части идет по фронту более трех километров. Идет успешно, быстро. И лишь одна малюсенькая точка, как заноза, портит общую панораму. Все думают, что она вот-вот рухнет, не стоит о ней особо беспокоиться, пожалуй, можно даже скрыть ее при первом докладе командующему армией.

Мимо злополучной высотки, стороной от нее, уже катят вперед некоторые тыловые подразделения, а высотка все огрызается, и у ее подножья падают все новые наши бойцы. Погиб герой великолукских схваток парторг Павел Наговицын.

Если бы эта высота была непокоренной в ряду других, как это было под Великими Луками. Но весь конфуз как раз в том и заключался, что она оставалась единственной, и это было несчастьем для дивизии.

Оттягивать к высоте силы от вырвавшихся на оперативный простор батальонов - неразумно. Подкинуть помощь из резерва - он тоже выпущен вперед. Кто мог подумать, что немцы приготовили такой сюрприз и именно на фронте нашей дивизии.

А наступление развивается с прежним размахом. Танкисты устроили в Невеле переполох. Задержали на железнодорожных путях готовый к отправке в Германию эшелон невольников. Блокировали склады с боеприпасами и продовольствием.

А трижды проклятая высота продолжала изрыгать огонь.

Все это происходило в продолжение получаса или, в крайнем случае, сорока пяти минут. В прошлых наступлениях подобный инцидент мог остаться незамеченным долгое время. Во всяком случае, неизвестным для командующего армией и, тем более, фронтом. Теперь же все оборачивалось по-другому. Темп наступления открывал всем глаза...

Высотку все-таки сковырнули и еще бойчее всей дивизией, широким маневром пошли вперед.

Какое это было огромное моральное удовлетворение: и мы освободители. Пока мы видели деревни и хутора, освобожденные другими. В них останавливались по пути на фронт, угощались картошкой в мундире, дарили ребятишкам карандаши и тетради. А теперь вот первыми входили в такие деревни.

В боевых порядках пехоты - артиллеристы. Им в новинку это. То чувствовали себя своеобразными аристократами, порой посмеивались над "шалашами", а тут рядом с ними, бок о бок. И ничего, дружба полная. Довольны те и другие.

У пушкарей теперь командует Кравец, рыжий полковник с большими навыкате глазами. Он деятелен, хлопотлив, строг, как говорят, сует свой нос в каждую щелочку. Но солдаты и офицеры на это не обижаются. Не обижается и Григорий Андреевич Поздеев.