Читать онлайн «Сражаясь с летающим цирком (Главы 1-14)». Страница 20

Его командиир - вероятно под впечатлением того, что Квентин был сыном Теодора Рузвельта (Theodore Roosevelt) - назначил новичка флайт коммандером (Flight Commander) до того, как тот совершил хотя бы один вылет к линии фронта. Квентин прекрасно осознавал, что его руководство может поставить под угрозу жизни людей, следующих за ним. Соответственно, он отклонил лестное предложение. Но вышестоящее начальство заставило его подчиниться приказу и занять соответствующую должность. Под его начало было отдано трио пилотов, каждый из которых имел значительно больший опыт боевых вылетов, чем Квентин. Кроме того, был отдан приказ о вылете на первое патрулирование крыла лейтенанта Рузвельта сразу следующим утром.

Квентин собрал пилотов вместе.

- Послушайте, ребята, кто из вас совершил наибольшее число вылетов к линии фронта? Ты, Кёртис (Curtis)?

Кёртис покачал головой и ответил:

- Бакли или Буфорд - любой из них видел побольше, чем довелось мне.

Квентин оглядел всех и принял решение:

- Что ж, каждый из вас видел больше, чем я! Завтра утром ты, Бакли, будешь флайт коммандером вместо меня. Как только мы взлетим, командование возьмешь ты. Я займу твоё место. Мы попробуем каждого по очереди. Формально они могут сделать меня командиром, но фактически лидировать группу будет лучший пилот.

Вплоть до того дня, когда он пал смертью храбрых, Квентин Рузвельт продолжал летать под командованием одного из его пилотов. Сам он никогда не лидировал крыло.

Самнер Сьюэлл (Sumner Sewell) из Гарварда, Билл Тэйлор (Bill Taylor), погибший позже в бою, старина Хейни Хендрикс (Heinie Heindricks), который позже попал в германский плен, получив в бою десять ранений, и ещё добрая дюжина незаурядных личностей составляла 95-ю эскадрилью, - собрание, равного которому не было в мире - за исключением моей 94-ой.

Около восьми часов утра 7 мая 1918 года телефонный звонок французов поднял нас по тревоге. Четыре вражеских аэроплана летели над Понт-а-Мусоном в южном направлении. К счастью, как думали Джимми Холл, Эдди Грин (Eddie Green) и я, в это время дежурило первое крыло - моё. Мы запрыгнули в машины и с волнением наблюдали, как механики раскручивали пропеллеры.

- Выключить ток! - выкрикивает механик.

- Coupez! - отвечаю я, отключив его одним пальцем и просовывая остальные в меховые перчатки. Три или четыре удара снизу по ручке управления - и механик замирает на мгновение, глядя мне в лицо поверх фюзеляжа.

- Контакт? - решительно вопит он.

- Есть контакт! - кричу я в ответ, щёлкая переключателем.

Холёный мотор заходится рёвом с первого оборота, и практически в то же время я вижу, что Холл и Грин так же готовы к нашему занятию. Мгновение спустя три машины отрывают вращающиеся колёса от земли и направляются к маленькому городу Понт-а-Мусон на Мозеле (Moselle), набирая высоту.

Когда я взглянул вниз и обнаружил под собой крыши Понт-а-Мусона, мой альтиметр показывал высоту 12 000 футов. В глубине германских позиций в небе никого не было, поэтому я обратил пристальный взгляд на восток по направлению к Сен-Мийелю. Извилистая река бежала расплывчатой линией вокруг холмов близ Сен-Мийеля и наконец исчезала около далёкого Вердена. Я рассмотрел местность поближе и мгновенно различил движущуюся тень в двух или трёх милях вглубь нашей территории в окрестностях Бомона, на половине расстояния до Сен-Мийеля. Вот и бош - это я увидел с первого взгляда. Похож на двухместник, явно корректирующий артиллерийский огонь гансов против каких-то американских позиций за Бомоном. Я покачал крыльями, чтобы проинформировать о моём открытии компаньонам и как только сделал это, то увидел, что "Ньюпор" Джимми Холла выполняет такой же маневр. Наша тройка вместе устремилась в атаку.

Как только мы приблизились к нашей беспечной жертве, я заметил взрыв снаряда немецкого "Арчи", но не возле себя, а поблизости от их машины. Снаряды гансов образовывали чёрный дым, что и отличало их от снарядов союзников, для которых был характерен белый дым. Двухместный "Альбатрос" мгновенно развернулся и стал снижаться в сторону Германии.

Через мгновение ещё три немецких снаряда разорвались перед отступающим двухместником. И эти три разрыва находились приблизительно на нашей высоте. Похоже, что это был заренее условленный метод общения, которым артиллеристы на земле поддерживали связь с аэропланом высоко над ними. Они сообщали "Альбатросу", что три наших быстрых истребителя приближаются с востока, и дымами разрывов они указывали точную высоту, на которой мы летели.

Много раз мне доводилось наблюдать эту удивительную сигнальную сработанность между зенитчиками и немецкими аэропланами. Однажды со мной произошёл случай, когда снарядные разрывы указали бошам на моё присутствие над облаками, где я укрылся, расчитывая преподнести сюрприз приближавшемся гансам. Это восхитительное взаимодействие между германской артиллерией и их авиаторами могло бы с большой пользой быть перенятым и нашей армией. Ведь ценное предупреждение получали не только угрожаемые машины, но и самолёты подкрепления могли видеть разрывы на большом расстоянии и лететь на выручку, располагая полной информацией о количестве, высоте и, возможно, даже типе машин неприятеля перед ними.

Вот батареей гансов передан ещё один сигнал, информирующий пилотов о строе наших машин. С помощью мощных телескопов они установили позицию каждой машины в нашем строю относительно друг друга. Как только один их самолётов взобрался значительно выше остальных, чтобы иметь преимущество по высоте и нести дозор на случай сюрпризов сверху, как об этом маневре немецкие пилоты были проинформированы разрывом одного снаряда значительно выше остальных. Боши сразу насторожились, высматривая антагониста, который прятался в лучах солнца и не был им виден. О том, что он должен быть где-то там их уведомило одно всокое облачко взрыва.

Как только капитан Холл, лейтенант Грин и я приблизились к медленной двухместной машине, как ещё один дымовой сигнал был послан батареями под нами. Я повернул голову и огляделся в поисках вражеских аэропланов, привлечённых этими сигналами. Сзади по направлению к Понт-а-Мусону я заметил что-то в небе. Вглядевшись пристальнее, я понял, что мои подозрения подтвердились. Четыре истребителя "Пфальц" гнались за нами, стремясь по диагонали пересечь нам курс и отрезать путь к отступлению.

Заняв место перед капитаном Холлом, я покачал крыльями и бросился вправо. Этим сигналом я обратил внимание лидера на опасность, которую он проморгал. В следующий миг капитан Холл снова лидировал строй, и все три машины развернулись, устремляясь на восток. Приближающаяся группа противника летела значительно ниже нас, что давало нам определённое преимущество. Мы могли спикировать в атаку в любой удобный для нас момент, а могли оставаться вне досягаемости до тех пор, пока висели выше. Наши машины в тот момент находились в трёх или четырёх милях от линии фронта на немецкой территории.