Читать онлайн «Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947». Страница 12

Если бы я не был постоянно на протяжении всей жизни столь напряженно занят, то непременно постарался бы раньше исправить тот обильный урожай слухов, что выросли вокруг моего имени. Время от времени выходили мои биографии, состоящие в большей или меньшей степени из вымыслов, в которых различные эпизоды моей карьеры подавались как сенсация. Объединяло все эти книги то, что они начинались с изобретения в высшей степени колоритных легенд о моей деятельности в Соединенных Штатах на протяжении первых полутора лет войны.

Мне приписывалось создание широко разветвленной сети саботажников, организация забастовок в доках и на военных предприятиях, использование целой команды бомбистов и искусное управление работой целой армии секретных агентов. Изложение истинных фактов сильно разочарует, полагаю, тех из моих читателей, которые надеялись получить подтверждение этих старых сенсационных историй. Следует понимать, что репутация, приобретенная мной в те дни, была умышленно взлелеяна отлично организованной пропагандистской службой союзников в рамках их кампании, направленной на разжигание в Соединенных Штатах страстей до состояния, которое оправдывало бы активное вмешательство этой страны в войну. Все это было частью процесса, получившего ныне велеречивое название «психологическая война». Тут у союзников были все преимущества в средствах коммуникации и, я должен добавить, преимущество в изобретательности. В дополнение к бесконечному потоку поступавших с фронтов войны измышлений о зверствах наших войск и к изображению имперской Германии как наиболее недемократичного, милитаристского и криминального режима в истории, описание воображаемой подрывной деятельности германского военного атташе являлось еще одним полезным стрекалом, с помощью которого было удобно будировать правительство Соединенных Штатов.

В конце войны предоставлялось мало возможностей опровергнуть эти рассказы, по крайней мере в такой форме, которая могла бы привлечь внимание массовой публики. Меня вызывали свидетелем в комиссию, созданную германским правительством для расследования причин войны, и я смог продемонстрировать полнейшую лживость пропаганды, касавшейся моей деятельности. Я не могу себе представить, чтобы за пределами страны многие читали мои показания; в любом случае, к тому времени этот вопрос представлял уже только академический интерес. Официальная история войны милосердно меня почти не упоминает, и потому, когда я стал в 1932 году германским канцлером, мне было неловко видеть, как ворох забытых нелепостей был вновь обрушен на мою голову наиболее популярными печатными изданиями. Даже тогда давление событий не дало мне возможности ответить на эти измышления, а с тех пор произошло так много событий, что теперь, кажется, уже поздно и пытаться. Тем не менее, если этот рассказ о моей жизни претендует на полноту, игнорировать тот период невозможно.

По возвращении из Мексики я оказался в незавидном положении единственного военного представителя центральных держав в Соединенных Штатах. Австро-Венгрия, Болгария и Турция не имели в Соединенных Штатах военных или морских атташе, и вся ответственность по информированию Германии и ее союзников о развитии военно-политической ситуации на североамериканском континенте ложилась на меня. Более того, количество наших официальных лиц здесь было столь ограниченно, а физические контакты с Германией так затруднены, что я был призван заниматься все расширяющимся кругом обязанностей.

Деятельность германского посольства в Вашингтоне стала совершенно неэффективной. Министерство иностранных дел в Берлине было настолько не готово к войне, что даже не предусмотрело возможности отключения британцами кабельного телеграфного сообщения. Командование Королевского военно-морского флота отрезало Германию от остального мира как физически, так и экономически, и прошло несколько месяцев, прежде чем Бернсторф смог снова посылать отчеты в Берлин – через Швецию.

По крайней мере в этом отношении Генеральный штаб оказался более предусмотрительным. В моем сейфе в посольстве покоился длинный толстый конверт, в котором находились точные инструкции касательно моих действий в случае войны. Обычная деятельность военного атташе является своего рода официально признанным «шпионажем». Однако, когда его страна находится в состоянии войны, эта деятельность становится более обременительной и сложной. Я был молодым офицером, малоопытным в делах такого рода, а потому легко вообразить мои чувства в тот момент, когда я взламывал печати и извлекал из конверта его содержимое. Мне предписывалось добывать всю возможную информацию, касающуюся вражеских и нейтральных стран, которая могла бы иметь отношение к войне. В конверте содержался еще список адресов коммерческих фирм в нейтральных странах и код, при помощи которого я мог посылать военную информацию под видом коммерческих депеш. Также мне был дан адрес германской фирмы на Ганновер-стрит в Нью-Йорке, которую мне впредь следовало использовать как постоянную штаб-квартиру.

Наши противники очень рано установили жесткий контроль над прессой, но тем не менее сохранялась возможность извлекать из печати значительное количество информации, читая между строк. Корреспонденты американских газет в Великобритании сохраняли на ранних этапах войны значительную свободу, и их сообщения содержали много полезных данных. К примеру, я смог информировать Генеральный штаб, что часть Британского экспедиционного корпуса примерно в 60 000 человек высадилась в Абвиле. Депеша, отправленная мной по этому случаю, в действительности имела такой вид: «60 000 кип хлопка франкоборт Александрия приобретено за столько-то долларов для доставки в Геную», к чему были добавлены еще детали, касающиеся прибытия части груза и возможности отправки добавочных партий через другие итальянские порты.

Это сообщение было отправлено нескольким фирмам – импортерам хлопка в Италии, Голландии и Швеции. Другие сообщения, касавшиеся поставок сахара, нефти и других аналогичных товаров, в действительности содержали информацию о боевых операциях в Бельгии и Франции, выбранную из американской прессы, или доклады о реакции Соединенных Штатов. Позднее мои предложения о монополизации приобретения вооружений и боеприпасов американского производства были отосланы по тем же каналам.

К несчастью, в течение многих месяцев таким путем обеспечивалась только односторонняя связь. Более всего раздражала полнейшая лживость появлявшихся в американской прессе отчетов о боевых действиях во Франции. В них сообщалось исключительно о поражениях немцев, хотя внимательный читатель мог заметить, что упоминавшиеся в печати географические названия указывали на вполне уверенное продвижение вперед германских войск на правом фланге их армейских группировок. Я неоднократно просил Берлин доставлять нам ежедневные сводки боевых действий, но этот вопрос не получил практического разрешения, а беспроволочная связь с все еще слабой радиостанцией в Науэне постоянно прерывалась атмосферными помехами.