Читать онлайн «Воспоминания». Страница 59

С 1902 года до конца войны наше внешнеполитическое руководство было отмечено печатью недальновидности. Поэтому-то наша имперская бюрократия и начала борьбу против реформы флота, боясь, что этим мы вызовем Англию на войну.

Более удобного лозунга мы не могли дать Англии.

Министерство иностранных дел объявило результаты переговоров об Агадире и Конго дипломатическим успехом, хотя отставка главы колониального ведомства фон Линдеквиста и другие признаки разоблачали эту попытку ввести общественное мнение в заблуждение.

Я был готов отложить внесение новеллы до полной ликвидации марокканского конфликта, чтобы не затруднять правительству ведение переговоров. Кайзер, который без моего ведома выступил в пользу усиления флота также и публично, в конце октября принял по докладу канцлера решение об отсрочке. Чтобы законопроект о новых вооружениях произвел политическое впечатление, его нужно было внести в начале осенней сессии и тем предотвратить дальнейший ущерб нашему престижу, который могли ему нанести назначенные дебаты по марокканскому вопросу. Таких дебатов вообще нужно было избегать. После же этих дебатов дальнейшие колебания становились, по моему мнению, недопустимыми как с внешне-, так и с внутриполитической точки зрения. Мы должны были теперь же сообщить о своих планах; сделать это нам было тем легче, что по урегулировании марокканского конфликта Англия никак не могла использовать новеллу в качестве повода к войне{137}. Итак, 14 ноября кайзер поручил канцлеру включить новеллу в бюджетную смету на 1912 год. 16-го Бетман заявил мне, что готов сделать это, но, как оказалось, оставил себе при этом одну лазейку. Он побудил военного министра внести законопроект об ассигнованиях на армию, что само по себе заслуживало одобрения, но должно было отодвинуть на задний план законопроект об ассигнованиях на флот; при этом под предлогом приближения выборов в рейхстаг канцлер хотел опубликовать бюджет 1912 года без дополнительных ассигнований на флот. С внутриполитической точки зрения это было равносильно отказу от новеллы, а в области внешней политики нанесло бы после всего случившегося огромный ущерб нашему престижу. В начале января Кюльман прислал из Лондона докладную записку, в которой этот незадачливый дипломат ошибочно ставил успех своих колониальных переговоров с Англией в зависимость от невнесения новеллы в рейхстаг; позднее (в 1916 г), своим ложным предсказанием объявления войны Голландией он повлиял на решение имперского руководства в вопросе о подводной войне.

В январе канцлер без предварительной беседы со мною предложил не придавать новелле формы закона и провести ее посредством ежегодных ассигнований. Когда кайзер отклонил эту новую попытку удушения новеллы, канцлер вернулся к своему первоначальному требованию, чтобы образование третьей эскадры шло постепенно и чтобы темп строительства до 1917 года обеспечивал прибавку третьего корабля только в каждом втором году.

Борьба с различными неожиданностями, к которым присоединялись финансовые тонкости министра финансов Вермута, до такой степени выбила меня из колеи, что я согласился на требуемые канцлером уступки, с тем чтобы никаких дальнейших сокращений произведено не было. Канцлер уклонился от такого обещания. Поэтому 13 января 1912 года я просил канцлера положить конец этим колебаниям, которые были столь вредны и с внутренне– и с внешнеполитической точки зрения и при всем желании не могли оставаться в тайне. Вслед за тем кайзер потребовал от канцлера ясного выступления в пользу новеллы, причем канцлер снова постарался выиграть время до принятия окончательного решения. 25 января было установлено содержание морского законопроекта, а 7 февраля он был возвещен в тронной речи. На следующий день в Берлин прибыл по приглашению имперского правительства английский военный министр Холден. Атака против необходимого улучшения наших морских вооружений, исходившая из наших внутриполитических кругов, вступила в новую фазу, характерным признаком которой явилось присутствие свидетелей.

Соображения, которые обусловили приглашение в Берлин британского государственного деятеля для непосредственных переговоров, остались мне неизвестны.

Поскольку канцлер держал меня в неведении, я смог уяснить себе психологическое состояние английского кабинета при этих переговорах лишь в процессе самих переговоров с Холденом, и в особенности из их лондонского эпилога. Небрежный образ действий Кидерлена вызвал в свое время грубый отпор со стороны Ллойд-Джорджа, за которым последовало, по моему мнению, недостаточно выдержанное поведение с нашей стороны. Заискивание, проявленное нами в этой стадии отношений, вызвало в Англии уверенность в том, что с нами будет легко справиться.

Пригласив англичан в Берлин, мы, конечно, должны были быть готовы принести определенные жертвы, чтобы не поставить себя снова в неловкое положение, которое возникло в результате неуспеха нашей инициативы. Нежелание Бетмана защищать новеллу перед рейхстагом указало англичанам тот пункт, используя который, они могли запугать нас, а может быть и вовсе сбить с толку в вопросе о строительстве флота, равно как и усилить раскол в имперском руководстве. Поэтому англичане приняли это приглашение как неожиданный подарок. Доверенное лицо сэра Э. Грея – военный министр Холден, который благодаря своей удачной осведомительной деятельности в прусском генеральном штабе в 1906 году считался человеком, близким к германским кругам, был послан в Берлин с поручением по возможности отбить у нас охоту к внесению новеллы, да и вообще к строительству флота. Поскольку в Англии понимали, что в Бетмане можно найти союзника против германского флота, а Холден явился к нам не как проситель, а как приглашенный, то для британского кабинета не было необходимости поручать ему делать нам какие-либо серьезные предложения. Однако Холден привез собой нечто, имевшее вид подарка, о чем будет сказано ниже.

Хотя открытая враждебность канцлера к новелле уже значительно обесценила ее с точки зрения внешней политики, все же при искусном ведении переговоров она являлась подходящим средством для того, чтобы предложить соглашение, основанное на взаимных выгодах и уступках, даже если бы англичане не были особенно склонны договариваться с нами как с равными.

4 октября кайзер частным образом уведомил Foreign Office{138}, что Германия готова пойти навстречу в вопросе о новелле при условии, что одновременно она получит достаточные гарантии более дружественной ориентации английской политики в том смысле, что обе державы обязались бы не принимать участия ни в какой комбинации или в военном выступлении, направленном против одной из них. Такое соглашение одновременно дало бы возможность столковаться также и насчет расходов на вооружения.