Читать онлайн «Немеренные версты (записки комдива)». Страница 56

Плечом к плечу с солдатами находились батальонные политработники А. Н. Касахин, П. И. Рязанцев, парторг второго батальона лейтенант Н. А. Мартынов, комсорг полка Сейдали Айтваев.

«Стоять насмерть, не прекращать огня ни при каких условиях!» — этот призыв командиров и политработников самоотверженно выполняли все воины.

В разгар боя случилось так, что стрелковый батальон, в составе которого действовал орудийный расчет 76-миллиметровой пушки, был потеснен противником. Увезти пушку с огневой позиции оказалось невозможно. Командир расчета сержант И. П. Винокуров решил защищать ее от захвата противником до конца. Артиллеристы заняли круговую оборону и больше часа вели огонь по наседавшим гитлеровцам из винтовок и автоматов. Наводчик Н. Д. Гаяков был трижды ранен, но продолжал оставаться в строю. Пушка была спасена.

Большой урон в живой силе нанесли противнику стоявшие на прямой наводке 76-миллиметровые пушки огневого взвода старшего лейтенанта Михаила Сардионовича Болквадзе, награжденного незадолго до этого орденом Отечественной войны II степени.

В результате двухдневных ожесточенных боев, в которых принимали участие два стрелковых корпуса 65-й армии и 12-я танковая бригада, вражеские войска хотя и соединились в районе Клещелей, но понесли значительные потери. На поле боя осталось более 5 тысяч солдат и офицеров убитыми и ранеными, 40 танков, 50 орудий и много другой боевой техники.

Бой под Августинкой продолжался. Полкам 354-й дивизии и ее ближайшим соседям пришлось потратить немало усилий, чтобы окончательно сломить сопротивление врага и вновь выйти на восточный берег Западного Буга. Произошло это только 1 августа.

В тех местах, где 354-я дивизия вышла на государственную границу, Западный Буг не глубок и не очень широк. Ниже, в 70–80 километрах от Бреста, река не представляет собой серьезной преграды. Наводить переправу пришлось лишь для дивизионной артиллерии и тяжелых автомашин. Стрелковые, пулеметные, минометные подразделения, а также полковую артиллерию предполагалось переправить вброд.

Переправу начала стрелковая рота капитана Н. В. Васильева, в составе ее было всего 25 человек. Вместе с ними двинулся и взвод 82-миллиметровых минометов, которым командовал старший лейтенант Серов.

Через три минуты стрелки и минометчики были уже на западном берегу. С километр прошли благополучно, а дальше начался жестокий бой. Противнику удалось окружить храбрецов. Рота заняла круговую оборону.

Когда к месту боя подошли основные силы батальона во главе с комбатом майором Ф. А. Малоштаном и замполитом капитаном Г. 3. Невельским, в роте оставалось в живых всего 7 человек. Батальон с ходу вступил в бой.

Почти одновременно вышли на западный берег реки 1203-й и 1199-й стрелковые полки. А к вечеру на плацдарме закрепилась вся дивизия. Всю ночь через Буг переправлялась артиллерия.

Форсировали Западный Буг и соединения левого фланга армии. После непродолжительной ночной передышки начались ожесточенные бои по расширению плацдарма. Противник отчаянно сопротивлялся, но час от часу пятился назад. В его составе были части 35-й и 541-й пехотных дивизий, 57-го полка самоходной артиллерии и так называемые штурмовые подразделения, сформированные из остатков разгромленных дивизий.

Сильно потрепанной оказалась и наша дивизия. Ее полки еще во время Бобруйской операции стали двухбатальонными. Теперь же, после новых боев в районе Жерчицы, Семятыче, Августинки и форсирования Западного Буга они по численности личного состава превратились по существу в однобатальонные. Батальоны, правда, по-прежнему существовали, но каждый из них имел «активных штыков» не больше чем в стрелковой роте.

Противник, возможно, знал о малочисленности полков. Утаить это в условиях постоянного соприкосновения с ним было трудно, и потому настойчиво контратаковал. Тем не менее отбросить советские войска за Буг, ликвидировать плацдарм он уже не мог. Для этого требовались более мощные силы, а где их возьмешь, если русские продолжали повсеместно наступать?

После 10 августа накал боев стал постепенно ослабевать.

По дороге на запад. Комдив 354-й стрелковой дивизии генерал-майор В. Н. Джанджгава и начальник политотдела дивизии В. К. Вуцол.

Выдохлись гитлеровцы, начали отступать. Не сразу, конечно, и не везде. На заранее подготовленных опорных пунктах они еще оказывали упорное сопротивление. Наступление продолжалось. Советские войска шли по польской земле.

В командном и политическом составе дивизии к этому времени произошли значительные изменения. Еще до форсирования Западного Буга был отозван на новую должность командир 1203-го полка подполковник Г. Д. Вологдин. Его сменил гвардии майор Г. И. Гусейнов. На место командира другого полка прибыл из армейского резерва подполковник М. Н. Павлов. Выбыл из дивизии командир 1201-го полка подполковник Т. Д. Жаванник. Вместо него был назначен тоже из армейского резерва подполковник А. М. Песковатский. Во время форсирования Буга получил тяжелое ранение и вскоре скончался заместитель командира 1199-го полка по политчасти майор В. И. Тюрников. Умер после тяжелого ранения на плацдарме секретарь дивизионной партийной комиссии подполковник В. Н. Пазаев — старый коммунист, ветеран дивизии, прошедший в ее составе долгий путь.

Эти перемены, безусловно, прибавили много новых хлопот комдиву и начальнику политотдела. К новым людям пришлось заново привыкать, разбираться, кто чего стоит. Ведь речь идет о командирах, которым вверены жизни и судьбы многих воинов.

Еще в те дни когда дивизия первый раз вышла к Западному Бугу, командиры и политработники провели с личным составом беседы об усилении бдительности при вступлении на территорию Польши, о дружеских взаимоотношениях с местным населением, о невмешательстве в действия польских властей.

Буржуазные порядки, безжалостная эксплуатация польскими помещиками и капиталистами трудящихся, батрацкий труд, безземелие, почти рабская зависимость бедных от богатых… Обо всем этом советские воины, в особенности молодые, знали только по книгам, газетам, кинофильмам. Теперь же многие впервые увидели все своими глазами. Бедность большинства крестьян и батраков вызывала ужас. Как же люди ухитряются жить? А поблизости, в фольварках — помещичьих усадьбах, совсем другая жизнь — полная роскоши, безделия, чудовищных излишеств. За помещиками по мере возможности тянулись местные кулаки. Батраки и бедняки для них, как и для помещиков, не люди, а быдло, ничтожество. Вмешиваться же в эти противоестественные отношения между людьми советским воинам не дозволено. Поляки должны были сами решать, как им дальше жить.