Читать онлайн «Маршал Конев». Страница 9

В марте 1939 г. И.С. Конев в качестве в качестве делегата от Хабаровской партийной организации с правом решающего голоса принимает участие в работе XVIII съезда ВКП (6). На нем Иван Степанович был избран кандидатом в члены ЦК ВКП (6). В том же месяце ему было присвоено воинское звание командарм 2-го ранга.

На съезде нарком обороны К.Е. Ворошилов подвел итоги развития Красной Армии и Флота за прошедшие пять лет. Он отметил, что был завершен переход от территориальной к кадровой системе комплектования армии, коренным образом реорганизованы местные органы военного управления, вновь введен институт военных комиссаров, армия очищена «от мерзких людей, изменивших своему Государству и боевому знамени».

Нарком обороны заверил делегатов съезда в том, что Красная Армия является первоклассной, лучше технически вооруженной и прекрасно обученной, чем какая-либо другая армия. Красная Армия «всегда, в любой момент готова ринуться в бой против всякого врага, который посмеет коснуться священной земли советского Государства»{34}. Пройдет всего лишь восемь месяцев, как начало войны с Финляндией покажет, что Ворошилов ввел делегатов съезда в заблуждение.

После возвращение из Москвы И.С. Конев снова окунулся в суету армейской жизни. По завершении учебного года по его указанию была осуществлена проверка частей и соединений. Она выявила низкое качество и слабую организацию командирской подготовки, проведение учений без должного напряжения, слабое проявление рядовым и командным составом инициативы в бою, неумение совершать длительные марши и вести ночные боевые действия. Поэтому Конев в приказе № 060 «Задачи боевой и политической подготовки на март — май 1940 г.» от 27 февраля 1940 г. потребовал сосредоточить главное внимание на подготовку командиров, бойцов и подразделений в условиях сложной обстановки, на ведение боевых действий ночью и в окружении, на умение совершать длительные марши, организовывать и поддерживать тесное взаимодействие всех родов войск.

Здесь необходимо отметить, что недостатки в боевой подготовке были свойственны не только 2-й отдельной Краснознаменной армии. В марте 1940 г., после завершения Советско-финляндской войны, на пленуме ЦК ВКП (б) отмечалось, что обучение личного состава РККА ведется в отрыве от требований современной войны, полевые занятия и тактические учения проводятся в простой обстановке, войска не имеют уставов, наставлений и инструкций, отражающих опыт боевых действий в 1939–1940 гг. С учетом этого требовалось решительно перестроить всю систему подготовки и воспитания войск, повысить их боевую готовность и боеспособность. Задачи, поставленные пленумом ЦК ВКП (б), были обсуждены 14–17 апреля на расширенном заседании Главного Военного совета, в работе которого участвовал и наш герой. По итогам заседания было принято постановление «О мероприятиях по боевой подготовке, организации и устройству войск Красной Армии на основе опыта войны о Финляндией и боевого опыта последних лет»{35}. В нем ставилась задача провести перестройку системы подготовки командных кадров, осуществлять боевую подготовку в соответствии с новыми требованиями боя{36}.

В целом можно отметить, что командующий 2-й отдельной Краснознаменной армией шел в ногу со временем, принимая меры по повышению качества боевой подготовки. На полковых и дивизионных учениях, состоявшихся в марте — апреле 1940 г., были отработаны следующие темы: «Наступление и бой на окружении в горно-лесистой местности», «Оборона и бой в окружении в горно-лесистой местности», «Атака укрепрайона», «Оборона побережья и отражение десанта»{37}. Инспекция Наркомата обороны, проверявшая армию, признала подготовку ее войск положительной{38}.

Еще одной сферой деятельности командующего 2-й отдельной Краснознаменной армией было оказание помощи партизанскому движению в Маньчжурии. 16 апреля 1939 г. из Москвы в адрес начальников управлений НКВД Хабаровского, Приморского краев и Читинской области, начальников пограничных войск Хабаровского, Приморского и Читинского округов поступила шифротелеграмма № 7770. Она была подписана наркомом обороны К.Е. Ворошиловым и наркомом внутренних дел Л.П. Берией. В шифротелеграмме говорилось: «В целях более полного использования китайского партизанского движения в Маньчжурии и его дальнейшего организационного укрепления Военным Советам 1-й и 2-й ОКА разрешается в случаях обращения руководства китайских партизанских отрядов оказывать партизанам помощь оружием, боеприпасами, продовольствием и медикаментами иностранного происхождения или в обезличенном виде, а также руководить их работой. Проверенных людей из числа интернированных партизан небольшими группами перебрасывать обратно в Маньчжурию в разведывательных целях и в целях оказания помощи партизанскому движению. Работа с партизанами должна проводиться только Военными Советами»{39}.

В соответствии с этим решением Военному совету 2-й отдельной Краснознаменной армии были переданы интернированные руководители партизанских отрядов Чжао Шанчжи и Дай Хунбин. После соответствующего инструктажа их надлежало перебросить на территорию Маньчжурии для руководства действующими партизанскими отрядами.

30 мая 1938 г. И.С. Конев и член Военного совета армии Н.И. Бирюков приняли в Хабаровске Чжао Шанчжи, Дай Хун-бина, а также командира 11-го партизанского отряда Ци Цзид-жуна. На встрече присутствовали начальник разведывательного отдела штаба армии майор Алешин и его заместитель майор Бодров{40}.

Во время беседы Чжао Шанчжи было предложено связаться с партизанскими отрядами, действующими в бассейне р. Сунгари, объединить управление этими отрядами и создать крепкий штаб, очистить отряды от неустойчивых, разложившихся элементов и японских шпионов. Дальнейшая задача состояла в том, чтобы укрепить и расширить партизанское движение в Маньчжурии. Руководителям партизанских отрядов рекомендовалось организовать несколько крупных налетов на японские базы, создать секретные базы партизан в труднодоступных районах Малого Хингана для накопления оружия, боеприпасов и снаряжения. Одновременно следовало связаться с местной партийной организацией для развертывания политработы среди населения и проведения мероприятий по разложению частей маньчжурской армии и снабжению партизан через эти части оружием и боеприпасами.

В случае возможной войны между Японией и Советским Союзом китайские партизаны должны были «вести разрушительную работу в японском тылу, разрушать важнейшие объекты по заданию советского командования, поддерживать тесную связь и взаимодействие с советским командованием». При этом Конев и Бирюков особо подчеркнули, что успех действий объединенных партизанских отрядов «зависит в большой степени от постановки борьбы со шпионской разлагательской деятельностью японцев в среде партизан». С этой целью рекомендовалось создать при политотделе штаба партизанского движения орган по борьбе с японскими шпионами и провокаторами. Внимание Чжао Шанчжи было обращено на то, что «армия Маньчжоу-Го не крепка, японцы ей не доверяют». Партизаны должны использовать данное обстоятельство и принять меры по разложению этой армии. Руководителям партизанских отрядов было сообщено, что они получат оружие, боеприпасы, продукты, медикаменты и деньги из расчета на 100 человек. С целью обеспечения устойчивой связи штаба партизанского движения с командованием Красной Армии было решено подобрать 10 грамотных и преданных делу революции партизан, которых прислать в СССР для обучения радиоделу. В конце беседы Конев сказал Чжао Шанчжи: — Вас мы считаем главным руководителем партизанского движения в Маньчжурии и через Вас будем давать указания по всем вопросам. Одновременно будем поддерживать связь с отрядами, действующими территориально близко к советской границе. Вы идете выполнять волю партии и никакой ответственности за возможные конфликты не несете. При переходе примите все от Вас зависящие меры предосторожности. Никто из партизан ни в коем случае не должен говорить, что он был в Советском Союзе. Разглашение тайны перехода затруднит дальнейшие связи с партизанами, затруднит возможности передачи оружия, патронов, медикаментов.