Читать онлайн «Тревожная служба». Страница 71

Медведевцам вручили цветы, их тепло приветствовали Даниил Никифорович Волков, о котором я уже рассказывал, матери героев "Молодой гвардии" Анастасия Ивановна Земнухова и Прасковья Титовна Бондарева, находившиеся в гостях у воинов-дзержинцев...

Из комнаты боевой славы они выходили одухотворенные, гордые.

- Сегодня мы вновь встретились со своей тревожной юностью! расстроганно сказал А. А. Лукин.

"Россия способна давать не только одиночек-героев... Нет, мы были правы, когда говорили, что Россия даст многих героев из массы, что Россия сможет выдвинуть этих героев сотнями, тысячами".

Эти слова, сказанные Владимиром Ильичей Лениным, можно с полным основанием адресовать воинам-дзержинцам!

Наследники

К тому времени, когда я стал командиром дивизии имени Ф. Э. Дзержинского, в ней находилось много фронтовиков - офицеров и сверхсрочников. Они выделялись не только орденскими планками и нашивками за ранения, но главным образом умелыми действиями на учениях, меткой стрельбой, знанием материальной части, уставов, строевой выправкой и молодцеватостью. Сделавшие все для того, чтобы победить сильного, хитрого и коварного врага, они щедро делились знаниями с молодыми воинами.

Как-то на учениях мне с группой офицеров пришлось быть свидетелем беседы, инициатором которой явился коммунист, старшина-сверхсрочник Федор Андреевич Головко{12}, бывший снайпер, уничтоживший на Волховском фронте 24 фашиста. Он всей душой любит военную службу, требует от подчиненных беспрекословного выполнения уставов, соблюдения дисциплины. Театрал и книголюб, старшина помнит наизусть целые страницы из прочитанных им произведений, знает множество пословиц и поговорок.

Бойцы роты, расположившиеся за густыми кустами, не видели нас. Вначале разговор зашел о соблюдении правил ношения форменной одежды. Головко спокойным баском говорил, что чистить пуговицы, металлические части снаряжения, обувь, носить белоснежный подворотничок, содержать в порядке обмундирование необходимо не только в казарме, а везде, в том числе и на учениях.

- Вы читали "Злату Прагу" Гончара? - спросил он.

- Читали! - раздалось в ответ несколько голосов.

- Я хочу напомнить вам то место, где речь идет о старшине Хоме Хаецком, разговаривавшем с такими же, как вы, молодыми солдатами. Вот как Гончар передает слова старшины:

"...То, что номер карабинки заучил, - это раз хорошо. То, что погоны на тебе сидят как влитые, - это два хорошо. А то, что вид имеешь молодецкий, это три хорошо. Таким будь! Должны и в дальнейшем внимательно за собой следить, ибо у меня на тяп-ляп не проживешь. За первую пуговицу даю замечание, за другую уже взыскание накладываю. Звезды на пилотках чтоб сияли у вас на две версты вперед! Иначе я не признаю. Ведь ты не какой-нибудь ай-цвай, ты - великий человек! На тебя весь мир смотрит".

- Вот так-то! - после небольшой паузы пробасил старшина. - Солдатская наука не хитра. Но к ней нужны сметка, настойчивость, терпение. А еще дисциплина. Она всему голова.

Далее разговор пошел о знамени:

- Как-то прочитал я рассказ одного офицера русской армии, - вспоминал Ф. А. Головко. - Поучительный рассказ, скажу я вам. Были в старой русской армии и традиции хорошие, и герои такие, что ни в каких землях не отыщешь, и полководцы, никем и никогда не побежденные. Русская армия - это ведь Суворов и Кутузов, Багратион и Раевский, Ушаков и Нахимов, Дохтуров и Барклай-де-Толли... Семена Михайловича Буденного "зять или, скажем, Василия Ивановича Чапаева. Полные георгиевские кавалеры. Шутка ли - четыре креста и четыре медали! Награды и тогда за здорово живешь не давали.

Вы знаете, кто служил в нашей дивизии, кто приумножал ее славу, чьи ратные подвиги воплотились в ордена, которые сверкают на нашем славном знамени? Главный маршал авиации Александр Евгеньевич Голованов, генерал-полковник Павел Артемьевич Артемьев, генерал-лейтенант Константин Федорович Телегин, один из героев-папанинцев Эрнест Теодорович Кренкель, известный художник Павел Петрович Соколов-Скаля, гвардеец нашего оперного искусства Сергей Яковлевич Лемешев...

- Товарищ старшина, вы начали об офицере, - напомнил один из солдат.

- Я не забыл. Так вот о том офицере. Он рассказывал: "Никогда не забуду случай, свидетелем которого я был. Лейб-гвардии Кексгольмский полк направлялся к линии фронта. Мы двигались в походной колонне по улицам местечка, впереди - командир первого батальона. Полковой командир ехал в центре. Неожиданно батальонный заметил древнего старца, который при виде наших мундиров снял шапку и вытянулся.

- Ты что, дед? - спросил батальонный командир, - Почему стоишь смирно?

- А как же, - ответил старик, - ведь это же мой родной полк. В таком вот мундире я, батюшка мой, еще на туретчину ходил.

Батальонный повернул коня и помчался к полковому командиру. Тот приказал развернуть все шестнадцать знамен, и мы торжественным маршем, под музыку, с развернутыми знаменами прошли перед ветераном.

Трудно рассказать о чувствах, которые охватили в этот торжественный момент всех нас. Глаза молодых и старых воинов блестели, сердца охватил священный трепет. В журнале полка в тот же день было записано точное место и время встречи с ветераном. Так родилась в нашем полку новая традиция".

Рассказ вызвал оживленный разговор, обмен мнениями. А старшина припомнил еще одну историю, уже на Великой Отечественной войны.

...У медсанбата стрелковой дивизии лежали и сидели на траве раненые. Иногда слышались тихие стоны. Вдали глухо рокотал бой. На дороге показался конный гвардейский полк.

- Какой части? - спросил раненого лейтенанта-пехотинца ехавший впереди командир полка.

- Славной триста пятой Белгородской дивизии, - превозмогая боль и приподнимаясь на ноги, гордо ответил лейтенант.

- Стой! - поднимая руку, остановил своих конников командир. - Знамя вперед! - скомандовал он, и, когда впереди остановившейся колонны показалось знамя, коротко приказал:

- Снять чехол! Распустить знамя!

В молчании и волнении наблюдали раненые за происходящим. Советский офицер - командир полка - громко, так, чтобы слышали и его конники, обратился к раненым.

- Ну, дорогие товарищи, теперь лечитесь и отдыхайте. Вы выполнили свой долг перед Родиной и народом, а мы пойдем вперед и расквитаемся за вас с врагом, - и повернувшись к конникам, скомандовал:

- По-олк, смирно! Под знамя, шашки вон! Сотни клинков сверкнули в воздухе.

- К торжественному маршу, в воздаяние героизму славных белгородцев... Справа по шести, равнение направо, шагом ма-арш!

И, отсалютовав клинком раненым героям, полковник церемониальным маршем провел мимо них свой гвардейский полк. А впереди, рядом с командиром полка, колыхаясь и шелестя, медленно двигалось боевое, прострелянное еще в гражданскую войну, овеянное порохом и дымом конармейское знамя.