Читать онлайн «Полное жизнеописание святителя Игнатия Кавказского». Страница 55

В день Богоявления погода была чрезвычайно теплая. Окна здания гимназии, обращенные к бассейну, были открыты, и во время водоосвящения в них толпились любопытствовавшие гимназисты — пансионеры с надзирателями и наставниками, а в ближайшем к бассейну окне помещался в числе зрителей и директор гимназии Ианнуарий Михайлович Неверов.

Крикливо — шумные разговоры со смехом и хохотом собравшихся в этих окнах гимназистов продолжались во все время богослужения, но особенно сильно раздавались они тогда, когда епископ читал молитвы освящения воды. Сатанински дикий хохот самого директора резко покрывал шум и гам всего этого общества на соблазн всех присутствовавших, так что начальник губернии генерал — лейтенант Волоцкой вынужден был послать просить остановить эти неуместные выходки учащихся. Обстоятельство это дало епископу безошибочное понятие, вполне оправдавшееся впоследствии и на деле, о зловреднейшем направлении директора гимназии Неверова, ставившего основной целью воспитания юношества развитие в нем свободы мысли, не допуская ограничения этой свободы даже критикой самой основательной.

Епархия Ставропольская, учрежденная около 1840 года, не могла устроиться по особым обстоятельствам, не только воспрепятствовавшим успешному ходу этого благого правительственного начинания, но и осложнившим труд, предстоявший епископу Игнатию, необходимостью возвратить всех и каждого в правильные отношения к делу, на них возложенному, а самые правительственные учреждения и власти края — к благосклонному отношению к кафедре епископской.

Первым епископом Кавказским и Черноморским был преосвященный Иеремия — человек весьма благочестивый, но характера крутого. Из ревности к Православию он очень строго отнесся к раскольникам, в значительном множестве населяющим станицы Кавказского линейного казачьего войска. Отвага и мужество боевых частей войска проложили им путь к возбуждению энергического противодействия епископу через свое, их ближайшее, военное начальство, по представлению которого все население Линейного казачьего войска было изъято из ведения епархиального епископа и передано в ведомство обер — священника Кавказской армии. Таким образом, в только что учрежденной епархии из пятисот тысяч душ, составлявших ее паству, ровно половина (то есть двести пятьдесят тысяч) отошла из управления епископа, который никак не подозревал даже возможности такого отделения.

Так как епархия эта была поставлена в разряд третьеклассных, то епископ ее должен был содержаться на жалованье двухсот восьмидесяти пяти рублей серебром в год. Ввиду того, что такая сумма была крайне недостаточна для вновь открывшейся кафедры, требовавшей по всем частям необходимых обзаведений и устройств, Святейший Синод определил временно отпускать епископу из синодских сумм по тысяче рублей серебром в год карманных денег и по тысяче пятисот рублей — на содержание архиерейского дома, впредь до полного устроения кафедры.

Преосвященный Иеремия, весьма чтимый в обществе и народе за святость подвижнической жизни своей, действиями против раскольников возбудил против себя неудовольствие всего высшего начальства края, а потому не имел успеха во всех предприятиях своих по материальному устройству кафедры. Он скоро попросился на покой, в который и уволен, не успев сделать ничего прочного для устройства своей кафедры.

Место его заступил преосвященный Иоанникий[145], который впал в противоположную крайность: оставив за собой только рукоположение, он предоставил ведение дел вполне на волю Консистории, взглядами которой руководствовался во всех своих сношениях.[146]

Консисторией же тогда управлял с полным самовластием соборный протоиерей Крастилевский, вследствие чего дела епархии вызвали формальное следствие, которое произвел Астраханский архиепископ Евгений по распоряжению Синода. Последствием этого было увольнение на покой епископа Иоанникия и оставление на рассмотрение и распоряжение имеющего прибыть нового епископа действий протоиерея Крастилевского и прочих членов Консистории. Вследствие такого хода дел епархиальное духовенство, весьма богатое материально по причинам богатства самого края, всегда теснимое Консисторией, среди общества не могло иметь никакого влияния, в простом же народе утратило доверие.

Плодом таких взаимных залогов между духовенством и народом было со стороны последнего неуважение к священному сану, непочтение к святой Церкви, к ее уставам и обрядам. Не достойно ли было удивления и сожаления, например, такое обстоятельство, что два протоиерея, члены Консистории, были почтосодержателями: Крастилевский по Военно — Грузинскому тракту, а Гремячинский — по Моздокскому? Хотя они не прямо от своего лица содержали станции, но действовали своими капиталами, о безопасности которых лично хлопотали и в присутственных местах и у гражданских властей.

Множество следственных дел по доносам обывателей на духовенство и обратно — духовенства на граждан — обременяли управления и служащих обоих ведомств и разжигали взаимные вражды и злобу, чем старались пользоваться подстрекатели, кляузники, находившие в этих смутах удовлетворение своих корыстных стремлений. Денежные средства духовенства вообще были так значительны, что при ста десяти приходах епархии священно — церковнослужители их имели на процентах в Ставропольском Приказе общественного призрения капитал, составлявший более чем 3/4 всего миллионного капитала Приказа.

Ознакомившись с текущим делопроизводством Консистории, с лицами, ее составляющими, с отношениями их к обществу, к духовенству и к прочим управлениям края, епископ Игнатий немедленно принял решительные меры, во — первых, к восстановлению добрых и должных отношений между духовенством и обитателями города, как гражданами, так и служащими лицами и правлениями ведомств военного и гражданского, а во — вторых, к обеспечению добросовестного и бескорыстного движения дел по Консистории. Подробное изложение мероприятий его мы приведем ниже, из его отчета за 1858 год.

Весьма естественно было епископу Игнатию желать немедленно приступить к исполнению двух неотложных, необходимейших действий: к личному обзору епархии и к своему лечению минеральными водами. С этой целью он решился в лето 1858 года объехать всю восточную половину епархии, соединив обзор с лечением в Пятигорске и его окрестностях, лечением, необходимым для возможного восстановления его здоровья, потрясенного с детства, застуженного золотухой и впоследствии окончательно поврежденного в болотистой местности Сергиевой пустыни ревматизмами, неправильным лечением и геморроем.