Читать онлайн «Миллиардеры. История крупнейших финансовых династий». Страница 8

В период Гражданской войны Вандербилт закупал по поручению правительства корабли для перевозки солдат. Очень часто эти корабли находились в крайне плохом состоянии, но Вандербилт представлял правительству огромные счета, подкупив с этой целью нужных чиновников. Жизнь солдат нередко находилась под угрозой, а у Вандербилта к концу войны уже насчитывалось около 20 миллионов долларов.

И вот тогда Коммодор, как и некоторые другие американские капиталисты, занялся строительством и покупкой железных дорог, за короткий срок заработав новые десятки миллионов. Майерс и другие авторы подробно описывают его хитроумные аферы, нацеленные на разорение конкурентов и умножение собственных прибылей. Основным «принципом» при этом был подкуп чиновников, судей и членов законодательных органов.

Год 1877-й вошел в историю Соединенных Штатов как начало периода классовой борьбы железнодорожных служащих, которые впервые выступили против миллионеров – владельцев железнодорожных компаний. Дело дошло до бурных забастовок и уличных схваток. Были убитые и раненые. В одном только Чикаго после целого дня ожесточенных боев оказалось девятнадцать убитых. В значительной мере выступления и стычки отмечались как раз на тех линиях, владельцем которых был Уильям Г. Вандербилт. Но с помощью властей и полиции миллионеру удалось подавить забастовку.

Вскоре после этого Вандербилт-сын позволил себе откровенное высказывание, которое до сих пор расценивается американскими историками и публицистами как образцовое. В ходе пресс-конференции, устроенной в его роскошном салоне, Уильям Вандербилт давал разъяснения в связи с тарифной войной, которую он вел против конкурентов. Один из репортеров задал Вандербилту наивный вопрос, не собирается ли тот передать свою железную дорогу в пользование общества. Ответ миллионера гласил: «Будь оно проклято, ваше общество!» (“The public be dammed!”)

Эндрю Карнеги. Если спросить так называемого среднего американца, кем был Вандербилт, он уверенно ответит: «Миллионером». Но если задать ему такой же вопрос о Карнеги, то ответ, скорее всего, будет иным: «Филантропом». Объясняется это просто. Наследники Вандербилта, позже промотавшие значительную часть его капиталов, не позаботились об увековечении памяти Коммодора. Мало кому известен Университет имени Вандербилта в одном из провинциальных городов США, основанный с помощью семейного фонда, а бронзовая статуя, которую он сам воздвиг себе возле одного из своих дворцов в Нью-Йорке, была уничтожена во время очередной перестройки здания.

Совсем иначе вели себя Эндрю Карнеги и его наследники. Они действительно выделяли часть своего многомиллионного состояния на филантропические цели. Всему миру известен нью-йоркский концертный зал «Карнеги-холл», строительство которого финансировал сам Эндрю Карнеги (между прочим, в торжественном открытии этого зала в 1891 году принял участие Петр Ильич Чайковский). Известны и другие фонды имени Карнеги, особенно Фонд поддержки международного мира и несколько просветительских фондов. Благодаря всему этому имя Карнеги осталось в памяти потомков как имя филантропа, хотя методы создания капитала основателя этой династии по существу не отличались от методов других тогдашних миллионеров.

В 1892 году Эндрю Карнеги был уже владельцем нескольких сталелитейных заводов, которые приносили ему большие доходы. Один из них находился в городке Хомстед (штат Пенсильвания), в то время и даже сейчас главном центре сталелитейной промышленности США. Рабочие завода в Хомстеде сравнительно рано вступили в профсоюз, который сумел отвоевать для них некоторые уступки у прежних хозяев предприятия. Когда Карнеги купил этот завод, он счел за благо избрать другой вариант. Миллионер решил, что путь к увеличению прибылей ведет через снижение заработной платы рабочим и что для этой цели необходимо лишить их права вступать в члены профсоюза. Так началась «битва в Хомстеде» – одно из крупнейших классовых сражений в тогдашней Америке.

Эндрю Карнеги сам составил и подписал объявление, в котором доводил до сведения рабочих завода, что он больше не будет держать у себя членов профсоюза литейщиков. Это объявление он передал генеральному директору своих предприятий, после чего предусмотрительно уехал в Шотландию отдыхать, чтобы избежать личного участия в борьбе с рабочими.

Директором завода в Хомстеде был некий Генри Клей Фрик, который сам сколотил немалый капиталец и был известен своей жестокостью. Фрик пригласил к себе представителей рабочих и заявил им, что они должны согласиться на снижение заработка. В назначенный директором час рабочие ответили, что они не согласны. Фрик предусмотрел и это. Он начал борьбу с коллективом завода, но своими, особыми методами.

Имя Пинкертона в Европе очень популярно как название сыскного агентства. В Америке к услугам агентства Пинкертона не раз прибегали владельцы предприятий в борьбе с рабочими: агентство поставляло штрейкбрехеров и принимало на себя «охрану» заводов от рабочих. Фрик обратился к Пинкертону и попросил прислать ему в Хомстед триста агентов.

Шестого июля 1892 года на небольшой речушке Моногахела, протекающей через Хомстед, ранним утром появились две вооруженные баржи. Рабочие сразу поняли, кого везут на этих судах. Впрочем, они и так уже были готовы к борьбе. Не успели агенты Пинкертона высадиться, как началась стрельба. Несколько сот агентов не могли противостоять тысячам озлобленных рабочих. Превосходство рабочих, было огромным, п агентам пришлось молить о «перемирии». Руководители профсоюза согласились, но взбешенные такой атакой рабочие все же успели поколотить несколько десятков агентов.

Бои в Хомстеде продолжались пять дней. Как писали тогда американские газеты, рабочие захватили власть в своем городе. Лишь 12 июля по требованию Карнеги в город вступили сильные отряды полиции штата Пенсильвания, которые «навели там порядок». Итог боев был трагичным: 14 убитых и 163 тяжело раненных. Как и следовало ожидать, профсоюз проиграл это сражение – спустя некоторое время сталелитейный завод Карнеги в Хомстеде снова начал выпускать сталь. Но никто из его рабочих уже не был членом профсоюза.

Гнев общественного мнения обрушился на Фрика, которого сочли единственным виновником резни, хотя он лишь выполнил распоряжение своего хозяина. А потом случилось так, что директор завоевал симпатии легковерных американцев: в его кабинет проник анархист, решивший на свой страх и риск отомстить за убитых рабочих, ликвидировав Фрика. Но покушение окончилось неудачей – Фрик был только ранен и, в общем… стал героем дня! На следующий день он опубликовал такой документ: