Читать онлайн «Ибн-Хальдун». Страница 8

Так как ислам распространился на территориях, где жили более развитые, чем арабы, в социально-экономическом и культурном отношении народы, через некоторое время оказалось, что один Коран как источник вероучения и законодательства явно недостаточен. В идеологический оборот стали активно включаться хадисы. Формальное отличие между Кораном и хадисами заключается в том, что, во-первых, коранические тексты Мухаммад произносил в экстатическом состоянии, а хадисы — в нормальном; во-вторых, коранические тексты произносились якобы от имени бога, а хадисы — от имени самого пророка; в-третьих, коранический текст по своей литературной форме близок к поэзии, а хадисы, как правило, к обычному разговорному языку. На основании хадисов исламские законоведы разрабатывали юридические и этические установления, например законы наследования, правила заключения и расторжения брака, нормы взаимоотношений между мусульманами и представителями иных религий, между правителями и подданными, типы и размеры налогообложения мусульман и немусульман и т. д. и т. п. Кроме того, исламские законоведы не держались слепо текстов Корана и Сунны. Они использовали различные методы их интерпретации, приспосабливали тексты к решению вопросов, которые ставила жизнь. Но это особая тема.

Систематическое собирание хадисов началось в конце VIII в., т. е. спустя полтора века после смерти Мухаммада. При этом отводили особо важную роль исниду, т. е. перечислению тех, кто из поколения в поколение передавал тот или иной хадис. По некоторым причинам, о которых чуть ниже, собиратели хадисов, устанавливавшие иснад, придавали большое значение характеристике личности тех, кто передавал сообщения о пророке. Книги, содержавшие краткие биографические сведения о них, получали название «тарих». Таким образом, тарих складывался первоначально как вспомогательная религиозная дисциплина в рамках законоведения. И был он не столько историографией, сколько биографией, что зафиксировано уже в самом значении слова (тарих — проставление дат). Однако уже в первых биографических справочниках были заложены основы для возникновения собственно историографии, т. е. описания событий в их последовательности. Здесь приводились, например, данные о военных походах и битвах, о городах и их планировке, генеалогии племен, ибо все это было частью биографии (см. 43, 211). Переходным этапом к собственно историографии послужили также сборники данных о законоведах, судьях, врачах, поэтах и т. п. Составление было вызвано административными соображениями, а сами сборники представляли собой нечто вроде результатов переписи.

Постепенно складывалась вторая линия тариха — появляются книги по историографии средневековых арабских государств. Но и это была еще не совсем историография. В этих книгах много внимания уделялось описанию территориальных захватов, границ и т. п., т. е. данным чисто географическим. Эти книги изобиловали и этнографическими сведениями о покоренных, союзных и враждебных племенах. Особое место в этой тариховой литературе занимала официальная историография, посвященная истории правящих династий и служащая их прославлению. Возникают также локальные хроники, или анналы, в которые скрупулезно заносятся все события местного значения. Потребности внешней торговли вызывали необходимость историко-географических книг о путях и царствах, державах и народах. Тариховые сочинения были своего рода прессой арабо-исламского средневековья. Однако бурное развитие историографии привело к появлению невероятно большого количества тариховых сочинений, которые из-за объема и разнообразия содержащейся в них информации стали практически необозримыми и, следовательно, недоступными для читателя.

Необходимость систематизации рассеянного в различных источниках материала породила новую форму исторического сочинения — адабные тариховые компендиумы. Они выводили арабскую историографию на третью линию развития, связанную с самостоятельным феноменом культуры арабов в эпоху средневековья — с так называемым адабом.

В современном востоковедении существуют различные интерпретации понятия «адаб». Это связано как с тем, что в период арабского средневековья менялся объем этого понятия, так и с тем, что сами средневековые арабы употребляли данное слово недостаточно строго. Можно толковать адаб как общую культуру человека, его приспособленность к моральным, мировоззренческим, интеллектуальным запросам и требованиям среды. Адиб — это воспитанный человек, умеющий вести светскую беседу, разбирающийся в литературе, поэзии, географии, истории, генеалогии правящих династий. Он всегда найдет приличествующее обстоятельствам высказывание из Корана или веселую историю и т. п. В период арабо-исламского средневековья даже сложилось мнение, что адиб — это человек, который знает обо всем понемногу и ничего конкретно. Известный филолог Ибн-Кутайба (828—889) писал: «Кто хочет стать ученым, должен изучать отдельные отрасли знаний, а кто хочет стать адибом — лишь распространяться о науках» (23, 147). Адаб — это, наконец, и литература особого жанра, предназначенная для людей, стремящихся к широкой образованности. Эта литература отвечала нуждам распространения, популяризации знаний и в значительной степени способствовала демократизации процесса обучения. Она была энциклопедической по охвату материала и популярной по форме его подачи. Человек, стремящийся к углублению знаний в области отдельных наук, имел возможность обратиться к адабной (т. е. популярной) литературе по отраслям — своего рода отраслевым энциклопедиям.

История (тарих) была также широко представлена в адабной литературе, где давались описания жития пророка и перипетий раннего ислама, генеалогии династий и т. п. С другой стороны, в результате накопления исторического материала появились своего рода исторические энциклопедии. Так, известный арабский историк аль-Масуди (ум. в 956 г.) создал громадный историко-географический труд «Хроники» («Китаб ахбар аз-заман»), состоявший из тридцати томов. Само сочинение не сохранилось, но до нас дошло его резюме, сделанное самим аль-Масуди,— «Промывальни золота» («Мурудж аз-захаб»). Это произведение до сих пор является ценнейшим источником по истории исламского мира и его окружения в X в. (примечательно, что в книге есть сведения и о славянах). Оно содержит богатую информацию по географии, истории, этнографии, религии, политике, философии. Современные исследователи считают «Промывальни золота» характерным примером адабной исторической литературы (см. 26, 75).