Читать онлайн «Демидовы. Их жизнь и деятельность». Страница 21

Как известно, в начале царствования Александра I русское общество переживало светлый момент. Европейские знания и идеи, доступ к которым был загражден при Павле, хлынули широкою волною на Русь: молодой государь, окруженный гуманными и образованными советниками, подавал хороший пример своим подданным. Предпринятые многими русскими путешествия и более живое общение с Европою привели в брожение молодое общество и забросили в него широкие идеалы общественных реформ...

В 1802 году, 8 сентября, был издан манифест об учреждении министерств, и в нем, между прочим, заключался призыв к частной инициативе и пожертвованиям на дело образования в России.

Павел Григорьевич одним из первых откликнулся на горячий призыв. В 1803 году основано на пожертвованные им средства Демидовское высших наук училище (теперь Демидовский юридический лицей), устав которого утвержден 28 января 18Q5 года, но впоследствии несколько раз изменялся. Средства, отданные Демидовым на дело образования, были следующие: 3578 душ крестьян, 120 тысяч руб. деньгами и кроме того 100 тысяч руб. Московскому университету и 100 тысяч на учреждение Киевского и Тобольского университетов. Сначала пожертвованные Павлом Григорьевичем крестьяне платили небольшой оброк, но с расширением и развитием учебного заведения, которому они отбывали “барщину”, этот оброк был возвышен с 10 руб. до 14 с души.

Итак, крестьянские души сослужили и в деле развития высшего образования на Руси первенствующую роль, – они были фундаментом при основании Ярославского Демидовского лицея.

Павел Григорьевич принес в дар Московскому университету громадное собрание всевозможных редкостей: библиотеку, кабинет “натуральной истории”, медали и монеты всех времен и государств и богатый гербарий. Все это оценивалось знатоками не менее чем в 300 тысяч руб. и занимало в университете три “демидовские” залы. Но, к несчастью, многое из этой замечательной коллекции сгорело в 1812 году.

К истории пожертвований основателя Ярославского лицея прибавим, что оставленный им Тобольскому университету капитал в 50 тысяч возрос к 80-м годам текущего столетия до 150 тысяч руб. и пошел на учреждение Томского университета, в актовой зале которого поставлен портрет Павла Григорьевича. Оставленные об этом Демидове рассказы и воспоминания, а также и его собственные заметки рисуют его скромным, простым, кротким человеком и притом довольно скупым во всем, что не касалось любимых им предметов. Он был врагом роскоши и своим дворовым производил умеренное содержание, “чтобы они трудились, не предаваясь гибельной праздности”. Впрочем, слишком усердные панегиристы Павла Григорьевича раздувают в нем эту черту скромности к себе до не совсем вероятных пределов: на стол его за последнее время выходило будто бы не более 6 – 7 рублей в месяц, чему трудно, кажется, поверить. Знаменитый жертвователь, будучи простым человеком, естественно, не мог не оставить потомству и нескольких нравственных сентенций по поводу скромности. Он, например, часто говаривал, что “всякий должен довольствоваться чем его Бог благословил”. Очень понятные слова в устах человека, имевшего громаднейшие доходы!

Павел Григорьевич умер, не оставив потомства, в своем любимом селе Леонове (под Москвою), где провел большую часть жизни. Умер он в глубокой старости (83 лет), награжденный чинами и орденами за свои пожертвования. Он пользовался уважением всех знавших его и заслужил признательность потомства. Попечителем основанного им лицея является старший в роде Демидовых.

В Ярославле Павлу Григорьевичу поставлен памятник (бронзовая колонна на гранитном пьедестале), открытый в 1829 году.

Чтобы закончить наш очерк, нам остается теперь бросить беглый взгляд на последние портреты из галереи Демидовых – на князей Сан-Донато, жизнь которых проходила уже на наших глазах.

Эти Демидовы представляли полнейший контраст с предками. Последние были, как мы уже говорили выше, людьми с определенным миросозерцанием и упорно стремились к своей цели – приобретению богатств и развитию горного дела. Первые изнывали в тоске, брались за всевозможные дела, чтобы заглушить свое разочарование жизнью, и умерли измученными, неудовлетворенными. Предки крепко сидели на своих заводах и копили капиталы; потомки, рассеивая свою тоску, исколесили вдоль и поперек Европу, бросали щедрою рукою миллионы, но наследие, оставленное им, было так громадно, что безумные траты не расстраивали их богатств. Предки были чистокровно русскими людьми, Сан-Донато стали истыми европейцами, почти не говорили по-русски (Анатолий Сан-Донато) и большую часть жизни своей провели вне родины. Тульские кузнецы Никита и Акинфий были женаты на простых женщинах из народа – Анатолий Сан-Донато был мужем родной племянницы Наполеона I. И в то время как предки оставили прочный след в истории, Сан-Донато промелькнули лишь блестящими метеорами на тусклом фоне русской жизни, рассыпая свое золото для утоления угнетавшей их скуки.

Анатолий Николаевич, первый из Демидовых князь Сан-Донато, был младшим сыном Николая Никитича Демидова, умершего во Флоренции, где он занимал место русского посланника. Этот посланник – тот самый Демидов, единственный сын Никиты Акинфиевича, который в 1812 году содержал целый полк и в юные годы отличался расточительностью и всевозможными выходками. В молодости над ним была учреждена опека, оберегавшая его имущества, а в зрелые годы он и сам переменил прежнее поведение, стал очень бережлив в расходах и оставил колоссальное состояние двум своим сыновьям, Анатолию и Павлу (отцу Павла Павловича Сан-Донато). В лице Николая Никитича потомство тульского кузнеца впервые соединилось с потомством именитых людей Строгановых, так как этот Демидов был женат на баронессе Елене Александровне Строгановой, присоединившей к капиталу мужа и часть громадных строгановских богатств.

Николай Никитич был любителем искусств и наук, собирал коллекции редкостей и принес в дар Московскому университету в 1813 году богатое собрание всевозможных ценных научных предметов, вознаградив таким образом старейший из русских университетов за утраченную им во время пожара 1812 года часть богатств, поступивших от Павла Григорьевича, основателя лицея в Ярославле[4]. Нужно еще прибавить, что Николай Никитич сохранял традиции рода Демидовых: он обращал большое внимание на горное дело, вводил в нем новейшие усовершенствования и оставил детям состояние, вдвое большее полученного от отца. Он же, кажется, первый из Демидовых, стал тратить громадные суммы на общественную благотворительность за границею: им основан во Флоренции дом для призрения сирот и престарелых и положен на содержание их особый капитал. Вблизи этого огромного здания, на площади, называемой Демидовскою, благодарные флорентийцы поставили белую мраморную статую благотворителя, который представлен одетым в римскую тогу и обнимающим ребенка.