Читать онлайн «Против Сталина и Гитлера». Страница 18

Гелен приказал размножить этот доклад и разослать его официальным путем всем офицерам Генштаба на восточном фронте.

В 1943-44 гг. Отдел пропаганды Верховного командования вооруженных сил (ОКВ/ВПр) отпечатал этот доклад в ряде своих изданий. Он был послан не только офицерам, бывшим на восточном фронте, но и комендантам лагерей военнопленных, а также различным министерствам и учреждениям, занятым опекой лагерей военнопленных и восточных рабочих{13}.

Наконец-то свежий ветер сверху! Наконец и "те, наверху" тоже поняли! Такова была реакция фронта и офицеров в тылу.

Хотя на титульном листе брошюры стояло скромное заглавие "Русский человек. Капитан Штрик-Штрикфельдт", но она распространялась одним из отделов ОКВ, а это было решающим: значит, русские - по мнению и ОКВ - больше не считаются унтерменшами!

Эти же соображения, а также мысли, содержавшиеся в моей разработке "Наше отношение к русским военнопленным", я излагал, по приказу Гелена, в течение следующих лет (до июльских событий 1944 года) в моих лекциях на офицерских курса и на курсах Генерального штаба.

Но вернемся в Винницу. Летом 1942 года Гелен и Рённе дали мне новое важное задание, за выполнение которого я боролся, вкладывая все свои силы, почти до конца войны.

II. Генерал Власов и борьба вокруг Освободительного движения

Первая встреча с Андреем Андреевичем Власовым

Стремление к освобождению от сталинской деспотии владело всеми народами России еще до немецкого нападения. По мере продвижения немцев на восток, это стремление, как уже говорилось, стихийно проявлялось, так как широкие круги населения видели предоставлявшуюся возможность изменения ненавистного государственного и общественного порядка. В этой, по сути своей, революционной ситуации, капитан Николай фон Гроте, балтийский немец и журналист, а во время войны - сотрудник Отдела армейской пропаганды (ВПр), одним из первых понял, что к солдатам и офицерам Красной армии должен обращаться какой-либо влиятельный русский человек; только так, может быть, удастся еще исправить провалы убогой нацистской пропаганды. Но мысль привлечь какого-нибудь советского генерала в качестве соратника в борьбе против Сталина зародилась в ОКХ.

После того, как зимняя кампания 1941-42 гг. показала, что германское правительство не хочет, да и не способно разработать план "политических методов ведения войны", среди высших офицеров в ОКХ, чувствовавших свою ответственность, созрело решение самостоятельно проводить политические мероприятия с целью скорейшего окончания войны в России.

В ОКВ заинтересованность в таких мероприятиях проявил генерал-майор фон Ведель, начальник Отдела армейской пропаганды (ВПр).

При взвешивании всех возможностей исходили из сложившихся в данный момент военно-иерархических взаимоотношений, которые представлялись посвященным довольно благоприятными: Ведель, как представитель ОКВ, подчинялся непосредственно генералу Кейтелю; между группой офицеров в ОКХ и Гитлером как верховным главнокомандующим и главнокомандующим сухопутными силами стоял лишь начальник Генерального штаба генерал-полковник Гальдер. Поэтому казалось, что возможно будет убедить Гитлера в необходимости коренным образом изменить политику в России и совершенно ясно заявить о политических целях войны: ведь на Гитлера можно было бы воздействовать на высшем уровне, используя обе упомянутые военно-иерархические ступени. Для этой цели нужно было как можно скорее поставить основные фигуры в окружении Гитлера перед совершившимися политическими фактами, поскольку последние могли быть созданы воинскими силами. Так думали офицеры! Подробности действительных намерений Гитлера тогда не были известны даже верхушке военного руководства, а следствия гитлеровской политики были настолько очевидны, что в Генеральном штабе, а особенно среди сотрудников ФХО, едва ли хоть один человек верил в возможность продолжения безумной политики в России.

Генерал Андрей Андреевич Власов - в 1941 году один из выдающихся защитников Москвы - попал в немецкий плен в июле 1942 года. Он боролся до конца и делил со своими солдатами все лишения. Но он не мог предотвратить крушения 2-ой советской Ударной армии (на реке Волхове), которой он командовал. И это для Власова - как для любого советского командующего, - по существу, был смертный приговор.

Когда не оставалось никаких сомнений в безвыходности положения в Волховском окружении, в расположении главной квартиры 2-ой Ударной армии приземлилось несколько самолетов, чтобы вывезти генерала и его штаб. Власов отказался лететь: он хотел остаться со своими солдатами до конца, вместе с ними биться и погибнуть от руки врага. Мысль о самоубийстве была ему чужда.

Но судьба распорядилась иначе. Он остался в живых.

Когда почти все части его армии были уничтожены, Власов, с небольшой боевой группой, отошел в дебри заболоченных лесов. Но вскоре погибла и эта группа, за исключением нескольких человек. Еще несколько недель Власов, без знаков различия на форменной одежде, скрывался в приволховских лесах, заходя по ночам в деревни и получая от крестьян немного хлеба. Но сельское население было тогда пассивно, а по отношению к скрывавшимся красноармейцам даже враждебно настроено, особенно если вблизи стояли немецкие части.

Вечером 13 июля 1942 года Власов уснул в каком-то сарае, где и был взят двумя сотрудниками штаба одной германской дивизии: видимо, о нем донесли крестьяне. Так Власов попал в плен.

Не то чтобы Власов совсем не верил советской пропаганде, но всему, что говорилось о немцах, он верить не мог. Однако, как и каждый солдат Красной армии, он мог бояться (и не без основания) за свою жизнь{14}.

Во второй половине июля Власов был доставлен в лагерь военнопленных в Виннице, подчиненный ОКХ. Комендантом лагеря был пожилой немец из США, великодушный и умный человек. И этот "американец", не понимавший ни слова по-русски и прямо-таки созданный для того, чтобы руководить английским лагерем, должен был управлять на Украине лагерем русских военнопленных! Характерный пример тупости бюрократов!

Власова вели по улицам Винницы - города, жители которого знали его как крупного советского военачальника. Власов был 1,96 метра ростом. Его поставили во главе колонны, и многие, должно быть, узнавали его. Это, вероятно, сделано было не случайно: мелкие душонки хотели его унизить.

По прибытии в лагерь военнопленных Власов почти сразу оказал сопротивление: он отказался выйти на поверку вместе с пленными солдатами, настаивая, чтобы поверка офицеров проводилась отдельно: "Если вы хотите таким манером завоевать и переделать мир, то вы заблуждаетесь", - сказал пленный генерал "американскому" коменданту лагеря. Тот улыбнулся и доложил об этом происшествии капитану Петерсону, который в ОКХ был ответствен за военнопленных старших офицеров. Петерсон поворчал, но согласился с Власовым. Порядок поверки был изменен.