Читать онлайн «Магиня для эмиссара». Страница 62

   Но вот Рейн меня напрягал. Часть дня он ехал со мной, часть скакал верхом рядом на одном из заводных коней. Я нехорошо завидовала - мне тоже хотелось размяться, но ездила я плохо. Да и ребенка с ларрой не бросишь. Но дело было не в верховой езде... Холт словно ушел в себя. Как и в наше первое путешествие, он часами молчал, глядя в окно. Я понимала, что его подавленное настроение относится не ко мне... но возникла иррациональная обида. Почему он молчит? Если мы - это действительно мы, а не я и он - то обсудить то, что его тревожило, должны вместе. А получилось, что он решил всё сам, за нас двоих.

   Ну и, наконец, трястись целый день даже в удобной карете - не подарок. Устает поясница, нет возможности нормально размяться, а самые обычные бытовые потребности превращаются в проблему. Попробуй, попроси кучера остановиться "во-о-н у тех следующих кустиков", если за каретой рысит десяток гвардейцев. Тех же самых, кстати, что и в прошлый раз. Я спросила Холта, совпадение ли это, но тот только фыркнул в ответ.

   Путешествовали мы уже три дня, и ехать до Сафрины предстояло еще дней пять, если погода останется солнечной, а дороги - сухими. Я косилась на Рейна. Что-то действительно с ним не то - раньше таким сумрачным и молчаливым я мужа не видела. Вот так... казалось бы, объяснились, разобрались, решили все проблемы... а лучше не стало. По вечерам, когда я начинала готовиться ко сну, Холт уходил из комнаты и возвращался, когда я уже спала. А когда я вставала ночью, чтобы покормить Соль, он сам делал вид, что спит. Именно делал, хотя прикидывался со знанием дела - и лежал тихо, и дышал редко. Обсуждать своё самочувствие Холт тоже не рвался - только смотрел на меня с тоской, когда ему казалось, что я гляжу в другую сторону. Наверное, если бы не Ссэнасс, я бы сорвалась или спятила. Но ларра своими шуточками снимала напряжение, а еще играла с Соль и по пути болтала со мной. Я ценила - ведь Ссэнасс сейчас труднее, чем мне. Она же в первый раз в жизни осталась без своего дома. Корзинка - это не дом.

   Добавлял проблем рыжий гвардеец, снова начавший на меня пялиться и ходить по пятам. Если б я могла магичить - живо б остудила пыл неучтивого ньера. А так приходилось терпеть и делать вид, что ничего особенного не происходит. Рейну жаловаться не хотелось - ему и без этих глупостей не сладко. А пойти с таким к командиру патруля лейтенанту Кийту? Ну, не знаю... Ведь будешь выглядеть то ли кокеткой, то ли дурой, то ли ябедой. Мужчины смотрят на эти вещи как-то иначе.

   Сейчас, когда уже наступила осень, темнело раньше. Мы ехали до сумерек, а иногда и дотемна. Потом Холт помогал мне отнести корзину с ларрой в нашу комнату в очередном придорожном трактире. Соль всегда несла я, он и не претендовал. Ужин нам обычно сервировали прямо в номере. Ел муж очень немного, и почти сразу после этого уходил во двор, где час или два - по настроению - занимался своим каэртано. Я бы с удовольствием посмотрела... но он меня не звал. Ларра слушала, как я вздыхаю вслед, и утешала: "Шшшди..." А потом добавляла, что "молоко полесссно..."

   В общем-то, молоко вносило единственную странную и одновременно чувственную нотку в наши непонятные отношения с Рейном. Корова из меня вышла еще та - хватало и Соль, и ларре, и мужу. Мне самой не нравилось, что прежде аккуратная грудь стала сейчас заметно больше, а под белой кожей просвечивали голубоватые вены. Но Рейн, похоже, был в восторге. Когда он возвращался, вымотанный после тренировки и с мокрой после душа головой, всё было почти как в тот день, когда он признался мне в любви. Меня укладывали на кровать, целовали, ласкали, покусывали, вылизывали... и пили. Интересно, он не понимает, что творит со мной? Когда губы Рейна смыкались на соске, я просто чувствовала, как в такт его движениям меня дергает внизу. С Соль так не было... а Рейн - он будто не просто сосал, а наслаждался и одновременно передавал мне свое желание, окутывая им, лишая разума. Я хотела этих вечерних ласк, ждала и жаждала их... и одновременно злилась. Потому что мне было мало, ужасно мало! Почему, уж если он решил стать моим мужем, мы не можем зайти дальше?

   Я попробовала поговорить с ним об этом и услышала в ответ:

   - Сита, я боюсь, что, когда совсем потеряю самообладание, могу причинить тебе боль. Давай подождем.

   - Рейн, я уверена, всё будет хорошо.

   - Сита, ты не понимаешь. - Он грустно улыбнулся. - Полгода назад в мою дверь постучалось счастье. И я буду дураком, непроходимым идиотом, если из-за сиюминутных хотений лишусь его. Я действительно сейчас не в себе. И боюсь, что потеряю контроль и обижу тебя, сделаю плохо, - сглотнул, - просто изнасилую, как зверь. Я хочу, чтобы наутро ты не отводила взгляд, а сама искала меня глазами, чтобы ты светилась, и чувствовать, что ты счастлива и любишь меня еще сильнее. Понимаешь? Примерь на себя - ты бы обидела меня, Ссэнасс или Соль ради того, что "очень захотелось"? Ведь нет... Вот дай и мне быть хорошим. Для меня это важно.

   Понимаю. Но всё равно идиот.

   А его спина светилась по-прежнему. Как, кстати, и моя.

   Я задумалась - может, мне тоже нужно пить молоко? Но от этой идеи несло явным сумасшествием. Поделилась с ларрой. Та подумала и успокоила меня, сообщив, что раз полезное молоко появляется у меня внутри, значит, всего там уже хватает.

   Ну, хоть что-то у нас в порядке!

   На четвертые сутки нам предстояло пересечь крупную реку, Сорану, первую из текущих к Ирнайскому морю на востоке. Командир гвардейцев, симпатичный шатен ньер Кийт, заранее попросил мужа, если погода будет ясной, остановиться на берегу - выкупать лошадей. Холт, которому, похоже, тоже надоела однообразная тряска в карете, кивнул.

   Переехав Сорану по широкому каменному мосту, мы свернули на север, вверх по течению. Небольшой поселок Айсира, выросший у переправы, скоро остался позади, а мне пришлось взять на руки Соль, потому что на колдобинах проселочной дороги карету трясло и подбрасывало. Зато на повороте я смогла рассмотреть из окна холмы и еще зеленую дубраву впереди. Хорошо. Мне всегда нравился запах леса и опавшей листвы. Будет возможность - хоть немного пройдусь. Иногда хочется побыть одной, в тишине. Да и сколько я уже не гуляла в лесу? Подумать страшно - месяцы и месяцы...

   Улыбнулась. Наверняка, ньер Кийт думал не только о лошадях. С бегущей с севера с отрогов гор Сораной была связана интересная старинная легенда. Когда-то давно, очень давно, когда боги спускались на землю чаще, чем теперь, богиня любви - бессмертная златокосая Виарна - полюбила юношу-охотника, жившего в небольшой деревушке у подножья гор Аррите. Тот ответил прекрасной богине взаимностью, и счастье пары было полным. Но случилось так, что однажды в лесу юноша спас от дикого вепря простую девушку из соседней деревни. И пока он нес ту на руках домой, а испуганная дева обнимала, прильнув к широкой груди, своего спасителя его за шею, - влюбился по уши, забыв ради частого стука сердца и робкого дыханья смертной о своей божественной возлюбленной. Сердцу не прикажешь...