Читать онлайн «Абрам Ганнибал: Черный предок Пушкина». Страница 18

В это время идет реализация невиданных доселе проектов: строительство Ладожского канала (под руководством Миниха) и Кронштадтской крепости. В том же году заложен город, названный в честь императрицы, — Екатеринбург. Чтобы все эти дела двигались, потребны специалисты. Царь призывает всех тех, кто послан был для обучения в разные страны. А им как раз — какая удача — время подошло возвращаться. За годы, проведенные за границей, они освоили множество важных и нужных профессий, и теперь в Россию едут дипломированные столяры, граверы, корабельщики, литейщики, мореходы, слесаря…

Император сам беседует с новоиспеченными специалистами и проводит экзамен. Способные, как, например, моряк Неплюев, немедленно получают назначение и возможность сделать блестящую карьеру. Те, кто доказал свои знания и умения пред лицом императора, получают за государственный счет жилье и в течение двух лет жалованье, достаточное для безбедной жизни. За это время они должны набраться опыта и пообвыкнуться с теми трудностями, которые могут им встретиться. Затем каждый получал подъемные, чтобы открыть собственные мастерские: теперь уже они должны сами себя обеспечивать и притом брать учеников; надеяться на дальнейшую помощь казны не приходилось.

Подобная политика дает впечатляющие результаты: еще в начале царствования Петра у России практически не было военного флота. Теперь же, всего несколько лет спустя, успехи русских на море вызывают у крупнейших европейских морских держав не просто любопытство и восхищение, но уже и беспокойство: «…в один прекрасный день Кабинет Сент-Джеймса (Англия), обеспокоенный слишком быстрым прогрессом русского флота, потребовал немедленной высылки всех учащихся (русских)»{68}.

А что же наш инженер? Он год проработал на строительстве Кронштадта. Император имел возможность убедиться в прочности и объеме его знаний. В феврале 1724 года Петр издает указ, адресованный фельдмаршалу князю Миниху:

К ево светлости князю Записано

Господину полковнику

Абраму (арапу), который во Франции служил капитаном и привез свидетелство, того ради определить ево порутчиком в бомбардирскую роту к инженерам, которых из молодых в кондукторы надлежит собрать корпоральство из наших полков и их детей, которые тому обучаюца.

И опять попадает Абрам в Преображенский полк, только теперь уже в качестве поручика (лейтенанта). В этом полку его крестный отец значится капитаном. Как видно из документа, Абрам назначен на преподавательскую должность: ему поручено учить математике и фортификации гвардейскую молодежь, кандидатов в военные инженеры. Он становится преподавателем в столичной школе военных инженеров. Тому множество свидетельств. Так, например, в записках известного мемуариста А. Т. Болотова под 1753 годом сказано: «У дяди моего нашел я также и несколько математических книг печатных и скорописных, а особливо была у него прекрасная геометрия и фортификация, писанная и черченная им самим в молодости, когда он учился наукам сим у Ганнибала»{69}. Еще и еще раз убеждаемся мы, что африканский офицер при императорском дворе становится сподвижником и помощником Петра в самых разных делах. По словам известного пушкиниста С. Гейченко, император назначает его также «главным придворным переводчиком иностранных книг». Ведь Абрам вернулся из Парижа, естественно, в совершенстве зная французский язык. А это в дополнение к тому, что он уже говорил и читал по-русски, голландски, немецки… В письме к Конону Зотову с поручением перевести две книги с французского находим: «А буде вы из тех книг, которых не изволите знать терминов, то изволте согласиться с Абрамом Петровым», До наших дней в «фондах библиотеки [Российской Академии наук] хранятся рукописные переводы Ганнибала французских трудов по фортификации, а также составленная им карта местности на реке Вегмас (Карелия), где были найдены марциальные воды»{70}.

Отставной капитан французской армии привез с собой домой из Парижа библиотеку, которая по объему вошла в первую двадцатку книжных собраний России того времени{71}. В ней насчитывалось немногим менее 400 томов. Библиотека эта не только отражает профессиональные интересы владельца, но свидетельствует о многогранности его интересов.

«В библиотеке Ганнибала, — пишет видный русский историк книги С. П. Лугатов в обзоре частных коллекций начала XVIII века, — были хорошо представлены книги по математике, фортификации, артиллерии, географии, истории, художественная литература. Из математической литературы назовем пятитомный «Курс математики» Озанама (1693), его же «Новейшую практическую геометрию» (1693), «Элементы Евклида» и целый ряд других книг. Не останавливаясь на литературе по фортификации, артиллерии и другим отраслям военных наук, тесно связанным с практической деятельностью Ганнибала, отметим его пристрастие к исторической и географической литературе. Среди исторических книг — сочинения по истории Европы и отдельных стран, мемуары, труды, посвященные деятельности крупных исторических лиц. Любопытен интерес Ганнибала к истории английской революции и Кромвелю. Географическая литература включала также такие книги, как пятитомная «Универсальная география» и очень много описаний различных путешествий. Как и у других просвещенных людей того времени, у Ганнибала были и словари. Несомненно, что Ганнибал интересовался художественной литературой, В его собрании немало произведений французских писателей и классиков древности: Корнеля, Расина, Мольера, Гомера, а также ряд модных в то время романов. Любопытно наличие у Ганнибала «Алкорана» Магомета.

Из всего сказанного видно, что библиотека Ганнибала была хорошо подобранным в соответствии с интересами владельца книжным собранием. Книги не только помогали ему решать практические вопросы, связанные с его деятельностью военного инженера, но и удовлетворяли запросы любознательного человека, любителя художественной литературы. Пробыв ряд лет во Франции и хорошо зная французский язык, Ганнибал уделял основное внимание французским изданиям».

Надо добавить, что в этой частной коллекции значатся и книги редчайшие. Гейченко, бывший директор дома-музея Ганнибала в Петровском[24], в качестве примера приводит издание 1687 года книги Г. Гроция (G. Groscius) «О мире и войне» с автографом Мазарена (Mazarin) и его личной печатью.