Читать онлайн «Мосин – создатель русской винтовки». Страница 12

Решающее слово оставалось за царем Александром III.

13 апреля 1891 года военный министр Ванновский представил Александру III всеподданнейший доклад «Об утверждении образца пачечного трехлинейного ружья, предложенного капитаном Мосиным». После краткого обзора проведённых испытаний в докладе говорилось, что «система, предложенная капитаном Мосиным, заслуживает во многих отношениях предпочтения перед системой иностранца Нагана как по более простому устройству своему и по дешевизне своего изготовления, так и по тому, что с принятием её наши оружейные заводы скорее смогут приступить к валовому изготовлению ружей».

Военный министр сам вынужден был признать безусловное преимущество винтовки Мосина.

Однако, отметив высокие качества винтовки Мосина, Ванновский в угоду Нагану решил замолчать авторство и многолетний плодотворный труд Мосина над изобретением винтовки.

В заключительном разделе доклада Ванновский писал: «…благоугодно ли будет образец пачечного ружья, предложенного капитаном Мосиным и усовершенствованного по указанию оружейного отдела, всемилостивейше утвердить, наименовав «Русская винтовка образца 1891 года», так как в окончательной разработке этой винтовки участвовал не один капитан Мосин». Ванновский, сознательно извращая существо дела, конечно, не указал, что участие этих лиц не имело решающего значения и они ни в какой степени не являлись соавторами Мосина.

Александр III по обыкновению не противоречил своему министру. 16 апреля он утвердил Образец винтовки, повелев: «именовать эту винтовку трехлинейной винтовкой образца 1891 года». Царь решил удалить из названия даже слово «русская». Так был устранен последний намёк на отечественное происхождение вновь вводимого образца. На долгие годы винтовка стала безымянной.

Приказ по военному ведомству от 11 мая 1891 года возвестил о состоявшемся утверждении образца «новой пачечной винтовки уменьшенного калибра» патрона и обоймы к ней. В первоначальном тексте проекта приказа указанию на «образец новой пачечной винтовки» предшествовали слова: «предложенной гвардейской артиллерии капитаном Мосиным». Было указано на то, что патрон проектирован комиссией, а обойма – Наганом. Однако Ванновский лично вычеркнул все эти упоминания, сделав пометку на полях: «Исправить». Русская армия, считал Ванновский, не должна была знать имени изобретателя винтовки Мосина. Но многие офицеры и военные техники знали, кто создал эту надёжную и простую винтовку, которая затем десятки лет верно служила русской армии и русскому народу во многих победных боях.

Созданная трудами Мосина винтовка – лучшая в мире из всех известных и принятых на вооружение. Основатель новой школы научного проектирования оружия лауреат Сталинской премии, академик, генерал-лейтенант А.А. Благонравов справедливо писал: «В течение более пятидесяти лет мосинская винтовка с честью оправдывает свое назначение. За этот долгий срок своей службы, какого не имела еще ни одна винтовка за границей, наша винтовка подверглась лишь незначительной модернизации, что свидетельствует о её высоких качествах, о прекрасной конструктивной отработке».

Введение магазинной винтовки в России произошло несколько позднее, чем в других государствах. Но зато Мосину удалось разработать столь совершенный образец, что России не пришлось прибегать к новому дорого стоившему перевооружению армии, как пришлось делать это почти всем остальным европейским государствам.

Заслуги Мосина перед Родиной бесспорны. Почему же его труды не получили должной оценки царского правительства? «Иностранные капиталисты, занимавшие в царской России прочные позиции, всячески поддерживали и насаждали в России представления о культурной и духовной неполноценности русского народа. Оторванные от народа и чуждые ему правящие классы царской России не верили в творческие силы русского народа и не допускали возможности, чтобы Россия собственными силами выбралась из отсталости. Отсюда проистекало неправильное представление о том, что русские всегда-де должны играть роль «учеников» у западноевропейских «учителей» (Г. Маленков).

Вот почему правящие круги царской России не оценили по достоинству работу замечательного русского конструктора.

Это справедливо огорчало Мосина. Но в нём говорило не столько личное честолюбие, сколько горечь за незаслуженное умаление роли русской техники и национального достоинства. Разным заграничным системам: Лебеля, Маузера, Манлихера и другим, Россия могла противопоставить лишь безымянный образец своей винтовки, который никак не говорил о его отечественном происхождении.

Отстаивая свое авторское право, Мосин настойчиво боролся против тех, кто хотел поставить русскую науку и русскую технику на задворки западноевропейских «достижений». В одном ряду со своими замечательными современниками: Лодыгиным, Яблочковым, Поповым и многими другими, составлявшими славу и гордость России, он боролся против низкопоклонства перед Западом, за честь и достоинство русской науки и техники.

Именно в среде правящей верхушки царской России, лишённой национального достоинства и гордости, поддерживалась подлая «теорийка» о неспособности русского народа к техническому творчеству, считалось, что русские учёные и изобретатели якобы только повторяют европейские открытия и «заимствуют» у Европы.

Только помня об этом и можно понять вопрос о так называемых «заимствованиях», якобы сделанных Мосиным из системы Нагана, которые вскоре же после утверждения винтовки сделались предметом официального разбирательства.

Чрезвычайно характерно для правящих кругов царской России, что самый вопрос об авторских правах Мосина был поставлен в связи с обсуждением возможности предоставления образца его винтовки Соединённым Штатам Америки. Таким образом, даже в этом случае на первом месте были не интересы Мосина, а стремление царского правительства угодить всё тем же иностранцам – заокеанским «друзьям».

Кто впервые поставил вопрос о «заимствованиях» Мосина у Нагана? Сделал это сам Наган, по собственному признанию, вследствие того «разговора, которым удостоил» его заместитель начальника главного артиллерийского управления генерал Крыжановский еще 8 марта 1891 года. При этом Наган проявил весьма подозрительную осведомлённость, заранее представив список деталей и их сочетаний в винтовке Мосина, на которые он предъявлял авторские права, в случае если в будущем трехлинейном ружье «будут выполнены эти части или их сочетания». В числе их значились и бессовестно украденные Наганом у Мосина конструкции отсечки-отражателя, курка, боевой личинки и других деталей.