Читать онлайн «Солдаты Империи. Беседы. Воспоминания. Документы.». Страница 39

в начале 1943 года он встретил С. К. Туманского, которого знал по ЦИАМу.

– Я хочу создать опытный завод,- сказал Микулин. – Ты должен понимать, как это важно. Пойдешь ко мне замом по конструкторской части?

Туманский сразу же согласился.

– А заместителем по научно-исследовательским и теоретическим работам нам нужен Стечкин,- заключил Микулин.

Вместе с Туманским они составили проект постановления ЦК ВКП(б) об организации завода, предусмотрев все до мелочей. Несколько дней ездили по военной Москве, искали помещение. Стали «пробивать» проект. Не везде он встретил поддержку. В некоторых отделах наркомата авиационной промышленности считали, что такой завод должен быть при серийном производстве, иначе он оторвется от практики. И Микулин, и Туманский были опыгными конструкторами, достаточно прочувствовали на себе положение зависимости. После безрезультатных хождений по инстанциям Микулин добился приема у Сталина. Надо сказать, что Александр Александрович был организатором фордовского типа, только еще посильнее. Его побаивались и наркомы, ибо Микулин мог при всех сказать Сталину:

– Товарищ Сталин, вот этот мешает мне работать.

И «этот» больше не мешал работать Микулину, создававшему первоклассные двигатели.

Был случай, когда Александр Александрович предложил для одного из своих моторов новые клапана с дорогостоящими солями натрия. Стали подшучивать над конструктором: дескать, Микулину соленых клапанов захотелось, как соленых огурчиков. Короче говоря, эти клапана в инстанциях не утверждались. Тогда Микулин принес их на заседание Государственного комитета обороды, высыпал на стол и доказал их целесообразность. Поддержал В. М. Молотов, который много, деятельно и полезно помогал микулинско- му КБ. А Сталин сказал:

– Если Микулин попросит делать бриллиантовые клапана, и это пойдет на пользу авиации, будем делать бриллиантовые! Микулин никогда нас не подводил.

и вот сейчас, войдя в главный кабинет Кремля, Микулин обосновал необходимость создания самостоятельных опытных заводов.

«И Сталин согласился. И подписал, – рассказывал академик С. К. Туманский.- И дал указание оформить решение правительства по этому вопросу. Довольно быстро такое решение вышло. Все-таки мудрый человек был… Мы- тогда нас было уже пятеро: Микулин, я и три инженера- приехали в Лужники в пустое здание с грязными, загаженными комнатами, ни стекол, ни отопления, ни освещения не было,- и начали организовывать завод».

«Я 38 раз был у Сталина,- говорит Александр Александрович Микулин.- Сталин и Молотов – люди огромного, государственного ума. Передайте Вячеславу Михайловичу мой большой привет. Благодаря его заботе наше бюро имело такие успехи!

– А Стечкина я спас,- продолжает Микулин. – Мне часто говорили: «Микулин, почему ты не можешь вызволить Стечкина?» – Я отвечал: «Поймите вы, забрать человека у Берии не так-то просто. За это он и меня наколпачит! Надо дождаться момента».

Я пришел к Сталину и сказал: «Товарищ Сталин, в политике вы гений, а в технике положитесь на меня! Погибнет вся авиация, если не будет создан завод главного конструктора, на котором я не должен согласовывать каждый свой шаг с директором». И Сталин поддержал меня. А я его попросил: «Только, товарищ Сталин, у меня одно условие. Без помощника по научной части я ничего сделать не смогу. Мы два родных племянника Жуковского, я и мой друг, мой двоюродный брат Стечкин. Он несправедливо посажен, никакого обвинения ему не предъявили, никаким вредительством он не занимался, я за него отвечаю головой, и он будет у меня замом по научной части».

Сталин вызвал Поскребышева:

– Вызовите Берию!

Явился Лаврентий Павлович.

– Вот Микулин просит себе заместителем Стечкина,- сказал Сталин.

– А что, он больше никого другого не может найти? – поморщился народный комиссар внутренних дел.

– Он мой двоюродный брат, я за него ручаюсь, он будет очень хорошо работать, – сказал Микулин.

Берия пожал плечами и незаметно кивнул на Сталина: мол, как решит, так и будет.

– Товарищ Сталин, я вас очень прошу удовлетворить мою просьбу,- сказал Микулин.

– Ну хорошо, дадим ему Стечкина под его ответственность, пусть хорошие моторы делают,- ответил Сталин.

Сохранилась выписка из протокола заседания Президиума Верховного Совета СССР № 12 от 27.2.1943 г.:

«Стечкина Б. С. (дело № КП-687с) из ИТЛ досрочно освободить, снять поражение в правах и судимость».

Имеется и справка Первого спецотдела НКВД СССР № 8/9526 от 4.3.1943 г.:

«Выдана гр-ну Стечкину Борису Сергеевичу, 1891 г. рождения, урож. Тульской области и района, села Тру- фаново, в том, что он 2 декабря 1937 года был арестован и Военной коллегией Верхсуда СССР 31 мая 1940 года по ст. ст. 58-7-11 УК РСФСР осужден в ИТЛ сроком на 10 лет с поражением в избирательных правах сроком на 5 лет и конфискацией лично ему принадлежащего имущества.

Согласно постановлению Президиума Верховного Совета Союза ССР от 27.2.1943 г. досрочно освобожден со снятием поражения в правах и судимости».

Постановлением Военной коллегии Верховного Суда СССР от 22 апреля 1955 года за № 4Н-03636/55 как постановление коллегии ОГПУ от 1931 года, так и приговор Военной коллегии от 1940 года после пересмотра дел отменены и дела ввиду отсутствия состава преступления прекращены…

Почти все чертежи своих двигателей Стечкин всегда делал сам. Любил чертить компоновки, разрезы, отыскивая краткий путь решения задачи. Чертил в любых условиях. А за годы тюрьмы совсем отвык от удобств и, когда его вызвал охранник, он сидел на койке с чертежной доской на коленях. Охранник велел собираться с вещами. И почему-то спросил, любит ли он пирожки.

«Посадили в поезд, никто ничего не говорит,- вспоминал Борис Сергеевич, – и только когда в вагоне мне принесли курицу и пирожки, в арестантском вагоне, я понял, что еду на свободу».

Сопровождал солдат с винтовкой и пакетом. В Москве вскрыл пакет, и оказалось, что Стечкин уже несколько дней как свободен.

Холодным мартовским днем Борис Сергеевич вышел на перрон Казанского вокзала в Москве. Как он добирался домой, мы не знаем, да это и несущественно, известно, что очень скоро он был на Арбате, в родном доме на Кривоникольском. Дети во главе со старшим Сергеем были дома, и тут же, не помня себя от радости, бросились звонить матери на работу,

С 1930 года Ирина Николаевна постоянно работала. Дочь выдающегося русского химика Н. А. Шилова, она была микробиологом и до самой пенсии преподавала на химическом факультете Московского университета. Просиживала ночи над переводами технической литературы, что давало дополнительный заработок и спасало семью в тяжелые времена. И дети привыкли: дома ли отец, нет ли его, мама у них работает.