Читать онлайн «Фельдмаршал Манштейн. Военные кампании и суд над ним. 1939—1945». Страница 61

Сотрудничество армии с ведомством Заукеля состояло в крайне неохотном высвобождении рабочей силы, которую она использовала. При таких обстоятельствах утверждение, что депортация явилась результатом приказов Манштейна, выглядит довольно нереалистично. Правда состояла в том, что фон Манштейн, осознавая приоритет потребностей Германии в рабочей силе, что явилось следствием наших бомбардировок, уступил в высвобождении рабочих рук, которые предпочел бы оставить за собой.

Оправдательным аргументом по этому обвинению в целом являлась военная необходимость. Я привел следующий довод:

«Сэр, требования последней войны не возникали и не могли рассматриваться во времена Гаагской конвенции.

«Основополагающим в Гаагской конвенции, как это описано в преамбуле, явилось «желание уменьшить бедствия войны, насколько позволят военные требования» (я оперирую терминами Гаагской конвенции), то есть их определили для того, чтобы смягчить жестокости, которые существенно не способствовали победе, и оставили державам свободу применять любое насилие, если это диктуется необходимостью. Такова основная – и единственная – идея, способная заставить работать законы и обычаи войны.

Военные требования, рассматривавшиеся в Гааге, очень сильно отличаются от того, что стало необходимым в тотальной войне 1939 г.

Гаагские конвенции предназначались для войн между армиями, в которых гражданское население не принимало участия; но, когда война превратилась в противостояние целых народов, когда промышленные рабочие стали, подобно солдатам, полноценной частью военной машины, когда мы достигли стадии, требующей труда 20 человек ради того, чтобы сражался один, мы достигли того уровня, при котором война не могла ограничиваться одними лишь армиями.

Военная необходимость включает в себя нападение на объекты экономического могущества государств. Мы признали такую необходимость. Статья 25 Гаагской конвенции гласит: «Воспрещается атаковать или бомбардировать каким бы то ни было способом незащищенные города, селения, жилища или строения». Да, сэр, мы игнорировали это правило; оно не действовало из-за военной необходимости ведения современных военных действий, которая и повлекла за собой бомбардировку незащищенных городов; существовала необходимость атаковать вражеские производства, и мы приняли эту необходимость.[106]

Хочу добавить кое-что о воздушной войне. И не для того, чтобы как-то критиковать ее – скорее наоборот, чтобы проиллюстрировать всю широту возможностей защиты на основании военной необходимости. Иногда говорят, и я намерен покончить с этим, что наши воздушные бомбардировки Германии были не чем иным, как репрессалиями. С исторических позиций это совершеннейшая неправда. Наши бомбардировки Германии были оправданны.

Сэр, приведу цитату из книги маршала ВВС Артура Харриса (также известен как Бомбардировщик Харрис, с 1946 г. маршал Королевских ВВС, глава бомбардировочного командования Королевских ВВС в период Второй мировой войны; наиболее известен как идеолог стратегических бомбардировок немецких городов во время Второй мировой войны, которые привели к многочисленным жертвам среди гражданского населения. – Пер.). Она касается бомбардировок Дрездена 13 февраля 1945 г. В то время Дрезден был наводнен беженцами, и количество невинных жертв – около четверти миллиона, – оказалось ужасающим. На странице 242 маршал Харрис пишет следующее: «Я знаю, что разрушение такого большого и прекрасного города в конце войны расценивалось как лишенное необходимости даже многими из тех, кто признавал полную оправданность наших более ранних бомбардировок, как и любых других военных операций. По этому поводу я только скажу, что налет на Дрезден тогда расценивался в качестве военной необходимости более значимыми людьми, чем я».

Сэр, если разрушение Дрездена 13 февраля 1945 г. было военной необходимостью, то тогда военная необходимость является достаточно широким понятием, покрывающим все, предпринятое фон Манштейном для спасения его отступающих армий от непосредственной угрозы. Более того, сэр, есть некоторая ирония в том, что нам приходится судить человека за разрушение городов именно в Гамбурге.

Добавлю следующее, сэр, что чем более тотальной становится война, тем большей становится ответственность за ее ведение для политиков и меньшей для генералов. Оба, фон Манштейн и маршал Харрис, претворяли в жизнь политику своих правительств. Если, руководимый военной необходимостью, маршал Харрис, бомбя дома вместе с мирными жителями, лишал немецкую экономику рабочей силы, то мне трудно понять, почему не являются оправданными действия Манштейна по эвакуации русского гражданского населения, что лишало рабочих рук русскую экономику. Сэр, мне трудно понять, почему, с одной стороны, можно бомбардировками и разрушением домов лишать мирное население возможности работать, а с другой стороны, находить противозаконным привлечение его к необходимым работам для армии, над которой нависла прямая угроза.

Сэр, помимо бомбардировок, наши наземные войска, отступая, зачастую взрывали портовые сооружения и другие объекты экономического значения, чтобы не дать им попасть в руки немцев.

Сторона обвинения предлагает вам ступить на весьма скользкий путь, учитывая эти события. Несомненно, они заявят: «Бомбардировки – это совсем другое дело, поскольку бомбы падают не на оккупированную территорию; а подрывы объектов тоже другое дело, потому что, хоть территория и была оккупированной, она была нашей или наших союзников». Но, сэр, такие тонкие различия основываются на конвенции, которая никогда не принимала в расчет ни современных авиационных бомбардировок, ни решающей роли экономики в вопросах военной мощи – это возникло только во время двух последних войн.

Позвольте привести пару примеров абсурдности и отсутствия реалистичности точки зрения закона, которую обвинение просит вас принять к сведению. Предположим, что немцы, как и мы, могли задействовать тысячу или более бомбардировщиков. Совершенно очевидно, что для них было бы абсолютно законно через пять минут после эвакуации Мариуполя или Сталино (с 1961 г. Донецк) сровнять эти города с землей и уничтожить их жителей столь же эффективно, как мы разрушили Гамбург. Тем не менее обвинение считает, что для немцев причинить подобные разрушения, даже без риска жизни для населения, противозаконно, поскольку это следовало делать армиям до того, как они, отступая, оставили эти территории.

Теперь, сэр, возьмем случай с эвакуацией. Обвинение скажет вам, что когда наши войска при отступлении сосредоточились на немецкой территории и собирались форсировать Рейн, то для нас было совершенно законным эвакуировать всех до единого немецких гражданских из зоны сосредоточения войск. Тем не менее эвакуация гражданских лиц из районов отступления немецкой армии оказалась незаконной.