Читать онлайн «Александр Македонский». Страница 22

Именно тогда возникла новая политика колонизации и урбанизации, давшая в будущем столь значительные последствия. Эти новообразованные населенные пункты почти всегда заселялись смешанным населением: македонские ветераны, греческие наемники и местное население. Согласно Арриану, это население состояло из добровольцев. Тем не менее возникают законные сомнения в согласии местного населения, которое было вырвано из традиционных условий родной деревни, как это было в Александрии Египетской, Александрии на Тигре или в Газе (Финикия), в Александрии Эсхате. Это «коренное население» представляло собой военнопленных, выкупленных (!) Александром. То есть у них не было выбора. То же самое подчас происходило и с македонцами. Так, в 330 г. до н. э. воины из «батальона непокорных» были сосланы в отдаленные гарнизоны. И Александр

126

конечно же не спрашивал их мнения. И наконец, реакция греческих наемников явно показывает, что они изначально не были добровольцами. Пока Александр был в Индии, прокатилось множество бунтов. Несмотря на меры, принятые им по возвращении, недовольство не прекращалось. В 323 г. до н. э., после смерти царя, на подавление беспорядков пришлось даже посылать войска. Кампания завершилась истреблением нескольких тысяч греков, взявшихся за оружие. Сразу же по отъезде Александра из Индии там тоже разразился бунт греческих наемников.

Методы колонизации, применявшиеся Александром, в действительности лишь отдаленно соответствовали чаяниям Исократа. Когда последний предлагал населять колонии греческими бедняками, он имел в виду Малую Азию, а не восточные сатрапии. И если греческие поселенцы бунтовали, то только и главным образом по примеру македонских воинов Гифасиса и Описа, «они тосковали по обычаям и образу жизни на родине и плохо представляли себя сосланными к границам империи».[55] С другой стороны, колонизация в отношении греков предполагала раздачу земельных наделов и установление внутренних конституций по греческому типу (обсуждение

127

вопросов ассамблеями, выборные магистраты и т.д.). Итак, как мы уже отмечали, большинство основанных Александром поселений, строго говоря, не были полисами в прямом смысле этого слова. И наконец, античные тексты указывают на то, что греки оказывали серьезное противодействие этой политике слияния. Итак, даже если Александра преследовал прежде всего военные цели, на практике остались лишь поселения, которые часто приводили к союзам между европейцами и азиатами, поскольку первые не всегда имели возможность вызывать жен из Европы. Это относится в первую очередь к восточно-персидским колониям. Эти браки должны были «произвести» новое, полностью смешанное, население, как и браки между воинами-завоевателями и азиатскими женщинами. К моменту отправки (323 г. до н. э.) ветеранов в Македонию они оставили в Азии несколько тысяч детей, которых царь обещал воспитать и «вооружить» по-македонски. Этот пример, как и предыдущий, очерчивает границы «слияния». Впрочем, следует говорить скорее не о слиянии, а об «ассимиляции», которая не привела к полному стиранию границ между завоевателями и завоеванными.[56]

128

Итак, мы видим, что среди греков и македонян существовали силы, противостоявшие Александру и его политике.

В тот же самый период разразились события, получившие название трех «катастроф» (330-327 гг. до н. э.), которые сделали очевидным недовольство значительной части македонской знати «эволюцией» Александра: суд над Филотой, завершившийся его казнью (осень 330 г. до н. э.), убийство Клита (зима 328/327 г. до н. э.), дело о проскинезе и арест Каллисфена (327 г. до н. э.). Чтобы разобраться в этих трагических событиях, стоит вспомнить некоторые начинания Александра, которые вот уже несколько лет сильно раздражали македонян.

Одни считали, что перемена произошла с Александром в Египте, когда он решил отправиться за советом к оракулам в знаменитое святилище Амона в Сиутском оазисе. Это путешествие, очень тяжелое, было отмечено, по мнению многих античных авторов, чудесным вмешательством богов. Царь был принят священнослужителями, затем в одиночестве препровожден в «святая святых», к главному жрецу. Таким образом, не оказалось очевидца, который мог бы рассказать об этой «встрече» царя с богом. Мы располагаем только вымышленными противоречивыми рассказами.

129

среди которых очень трудно сделать выбор. Сходятся они в одном: в результате Александр провозгласил себя сыном Амона.

Этот поступок Александра и его собственная интерпретация, похоже, отвечала трем целям. Во-первых, таким образом Александр воздействовал на греческие полисы в тот момент, когда снизилось недовольство в Спарте против Македонии. Дело в том, что в Греции Амон ассоциировался с Зевсом, и святилище в Сиутском оазисе там также было очень почитаемо. Кроме того, путешествие имело целью воздействовать и на египтян. Правда, нет никаких доказательств тому, что в тот момент Александр уже хотел, чтобы греки, а тем более македоняне, признали его богом. Тем не менее эта перемена была воспринята ими неодобрительно, со смешанным чувством насмешки и недовольства.

С другой стороны, все античные авторы отмечают, что в 330 г. до н. э. начинается заметное изменение личности Александра: царь все больше перенимает персидские обычаи. То, что древние рассматривали как проявление «восточной изнеженности», объясняется, очевидно, стремлением царя внушить персидской аристократии уважение. Античные авторы были особо шокированы принятием персидского церемониального костюма. Хотя Александр надевал этот костюм только в исключительных об-

130

стоятельствах, это начинание было осуждено македонянами.

В этом контексте и разразилось первое дело - процесс Филоты. Он был заметной личностью - сын Пармениона, возглавлявший кавалерию с самого начала походов. В 330 г. до н. э., в столице Дрангианы, он был обвинен в заговоре - покушении на жизнь царя. Дело было сфабриковано царем и его советниками, среди которых Кратер, личный недруг Филоты, имел большое влияние. Затем Александр созвал военный совет. В ходе этого драматического заседания Филота талантливо себя защищал. По окончании заседания царь подверг Филоту пыткам, чтобы «заставить его признаться». На следующий день, на втором заседании, было принято решение предать его смерти, после чего его сразу же побили камнями.

Дело темное и запутанное. Тем не менее при бесстрастном чтении древних отчетов быстро приходишь к выводу, что Филота был абсолютно не виновен в том заговоре, в котором его обвиняли. Да, нет сомнения в том, что, как и многие другие представители знати, Филота отрицательно относился к тому, что Александр перенимал ахеменидские обычаи. Тем не менее для царя, похоже, это оказалось более важным поводом, чем реальная причина его ожесточения против Филоты. На самом деле царь хотел уничтожить семейство, которое никогда не питало к нему теп-