Читать онлайн «Томас Мор». Страница 25

Самым существенным моментом в так называемом христианском гуманизме был рационалистический критерий в трактовке идеологических и социально-политических вопросов, составлявший в то время наиболее сильную, наиболее перспективную сторону в развитии гуманизма как формы раннего буржуазного просвещения. Таким образом, расчищался путь новому, антифеодальному мировоззрению будущего буржуазного общества.

ольшое влияние на судьбы европейского ренессансного гуманизма оказала Реформация. Полемика против Реформации определяет содержание литературной деятельности Томаса Мора в 20—30-х годах XVI в.

Выступление Лютера против католической церкви и папства и Великая крестьянская война в Германии (1524–1525) были восприняты Мором и его единомышленниками как звенья одной цепи. Резкая и грубая критика Лютера, направленная против католицизма, по мнению гуманистов-эразмианцев, носила слишком разрушительный характер и полностью дискредитировала дело реформы церкви, за которую боролись «христианские гуманисты». Полностью солидаризировавшись в этом отношении с Генрихом VIII, Мор в своем «Ответе Лютеру» (1523) рассматривал лютеранство не только как враждебное выступление против католической церкви, но и как попытку под маской благих намерений добиться ниспровержения традиционных институтов церкви и государства, грозящую всеобщей анархией (см. 15, 5, 14; 16).

Лютер исходил из того, что для праведного образа жизни достаточно одного закона — закона Евангелия и если бы правители были добрыми и проповедовали истинную евангельскую веру, в человеческих законах не было бы нужды. Поэтому, подчеркивая исключительное значение веры, Лютер отвергал сколько-нибудь существенную роль человеческого закона для внутренней жизни христианина. Иную позицию занимал Мор. Чем бы ни обосновывалось пренебрежение к закону, обеспечивающему традиционный порядок, будь то несовершенство закона или необыкновенные добродетели правителя, для Мора — юриста и гуманиста это было неприемлемо как потенциальная угроза деспотизма и тирании. Лютерово «оправдание одной лишь верой», с точки зрения Мора, создавало реальную угрозу упразднения всех действующих законов, угрозу всеобщего хаоса. Он был убежден, что для общества нет ничего хуже, чем произвол, проповедуемый даже с наилучшими намерениями, поэтому все же лучше иметь плохие законы, чем не иметь никаких. Как политик Мор был настроен достаточно скептически, чтобы питать иллюзии насчет замены несовершенных законов милосердием и любовью к ближнему, основанным на лютеранской проповеди веры. В противоположность Лютеру Мор настойчиво подчеркивал позитивный смысл гражданского права. По его убеждению, именно человеческий закон, а не закон бога конституирует существующий общественный порядок. Этот человеческий закон не только обеспечивает наказание за отдельные преступления, такие, например, как воровство, но он есть единственный закон, устанавливающий и регулирующий существующий порядок собственности (см. 15, 5, 274).

По мнению Мора, хотя частная собственность была учреждена только на основе человеческих законов, эти человеческие законы, закрепляющие и охраняющие установленный порядок, обязательны для всех людей. Но даже в условиях «естественной общности», т. е. при отсутствии частной собственности, люди не могли бы жить совсем без законов. Именно законы предписывают определенным группам общества обязанность трудиться, а также предотвращают преступления, ведущие к бунтам и беспорядкам, которые обязательно возникли бы даже в условиях «естественной общности», если бы не законы. Тем более, считает Мор, необходимы законы в современном ему обществе (см. 15, 5, 274–276).

Мор настаивал на приоритете закона перед судьями и должностными лицами, которые им руководствуются; он решительно отвергал положение Лютера о приоритете добрых судей перед законами, сформулированное в «Вавилонском пленении церкви». По мнению гуманиста, всякое справедливое решение судьи должно иметь основание в законе. Если же упразднить законы и оставить все на свободное усмотрение судей, они станут вести себя деспотически. В результате народ не только не будет свободнее, но окажется в условиях рабства, повинуясь законам, которые меняются со дня на день. Выступая поборником закона, Мор ведет себя как юрист, воспитанный на английском праве, где статут играл очень важную роль, четко определяя границы юридической свободы действия судьи.

Что же касается законов церкви, то здесь особое значение в полемике Мора с Лютером приобрела проблема церковного обычая. Лютер отказывался рассматривать церковный обычай как закон для христиан, полагая, что обычай может иметь силу закона только в гражданских делах.

На это Мор отвечал, что обычай христиан в делах таинств и веры важнее любого обычая в гражданских делах, ибо гражданский обычай, имеющий силу закона, основывается только на человеческом согласии, церковный же обычай действует благодаря «божественному вдохновению» (см. 15, 5, 414).

В отличие от Лютера Мор видел в церковных обрядах некое соединение божественного акта с разумным согласием людей, воспринимающих божественную основу ниспосылаемых обрядов. По мнению Мора, истинное единство христиан воплощается лишь в традиционной католической церкви, которую Лютер пренебрежительно называет папистской. Для Лютера истинная церковь мыслилась как узкий круг избранников божьих внутри официальной, большой церкви. Лютер вовсе не отрицал, что у христиан должна существовать церковь со своими священнослужителями и обрядами, но они, по его убеждению, не играют никакой роли в деле спасения. Внутреннюю природу церкви, ее существо, согласно учению Лютера, может определять только вера. Таким образом, Лютер отдавал предпочтение духовной, «невидимой» церкви, противопоставляя ее церкви видимой. Мор же решительно оспаривал попытки реформатора определять церковь лишь на основе ее внутренней природы.

В противоположность Лютеру, отвергавшему авторитет папы, Мор обосновывал необходимость повиновения римскому престолу, апеллируя к понятию единства и согласия церкви как непременного условия благополучия в самой церкви и поддержания социального порядка. Такая точка зрения на папство по существу предвосхищала одну из главных идей контрреформации. В период полемики с Лютером для Мора уже не подлежало сомнению божественное происхождение папской власти (см. 13, 498). А ведь не кто иной, как сам Мор, за два года до того как сформировалась его концепция папства, предупреждал Генриха VIII о политической опасности чрезмерной поддержки авторитета папы. Такова была историческая логика развития гуманистической концепции церкви и папства, совершавшегося под воздействием Реформации.