Читайте книги онлайн на Bookidrom.ru! Бесплатные книги в одном клике

Читать онлайн «На дальних подступах». Страница 16

Автор Сергей Кабанов

Мы все глубже познавали быт этой маленькой страны, его разительные контрасты, настроения различных социальных слоев. Конечно, больше всего мы имели дело с военными. Видели и формирования фашистской организации кайтселийтов. Но часто сталкивались и с трудовым людом, с теми, кто шел работать на наше строительство, с такими, как рыбаки в Палдиски, самоотверженно спасавшие наших летчиков в шторм.

В середине ноября на теплоходе «Сибирь» в Таллин прибыл командующий флотом флагман 2 ранга В. Ф. Трибуц. На созванном им совещании я подробно доложил о работах на батареях в Палдиски. Командующий приказал закончить установку батарей и отстрелять их к 20 ноября.

Встал вопрос и о четвертой батарее, доставленной «Лугой», но все еще не установленной на мысе Серош на Даго — комиссия только в этот день выбрала для нее позицию. Командующий приказал отправить на Даго саперов и батарейцев, чтобы заранее проверить в гавани Кярдла причал и, если надо, укрепить его.

После совещания я доложил комфлоту о трудном положении с жильем — надвигается зима, а личный состав трех береговых и трех зенитных батарей все еще живет в палатках. Командующий объяснил, что пока никаких капитальных работ мы не сможем начать. Надо перезимовать там, где устроились, а в будущем году займемся капитальным строительством.

Установку батарей в Палдиски мы закончили в срок, а через шесть дней — 26 ноября — восемь батарейцев и шестеро саперов под командой Егорычева выехали на двух автомашинах через Хаапсалу на Даго готовить переправу и пирс для приема пушек Канэ и грузов батареи, все еще находившихся на «Луге», курсирующей между Палдиски и Кронштадтом. Артиллеристы и саперы со своей работой быстро справились. Но выгрузить пушки на берег Даго и доставить их на мыс Серош в те дни не удалось — помешала война с Финляндией.

Мы, балтийцы, знали, что такое граница в тридцати двух километрах от Ленинграда, что такое пограничный Кронштадт, о жизни которого я уже рассказывал, что значит единственная база флота, база, в которой сосредоточен не только весь флот, но и доки, и судоремонтные заводы, и арсеналы, и мастерские, и склады, и казармы, и жилые дома многих и многих тысяч командирских семей, и госпитали, и, наконец, штаб КБФ.

Пять месяцев в году залив покрывал такой лед, по которому могли спокойно передвигаться колонны танков, автомашин, орудий; зимой возникала нелепая для флота, но реальная опасность его захвата с суши, то есть опасность атаки пехотой в скованных льдом гаванях. Двадцать два километра от границы до главной базы проще простого преодолеть зимой, в темные ночи, по льду пешком, не говоря уже о танках и автомашинах.

Не случайно в тридцатые годы каждую зиму проводились большие учения всех наличных сил флота и войск Ленинградского округа с постоянной темой — отработка плана зимней обороны главной базы КБФ. Как правило, учениями руководил Нарком обороны СССР Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов. И все — учения, строительство, перевооружение, все — под надзором вражеских разведок с северного берега залива. А когда начали строить новую военно-морскую базу, за нами пристально и нагло, почти в открытую, следили разведчики западных держав, офицеры морских и сухопутных штабов Англии и фашистской Германии, расположившиеся в каких-нибудь двух десятках километров — на островах Сейскар и Лавенсаари. Все выходы кораблей из Кронштадта и Лужской губы, походы, маневры — все становилось достоянием иностранных разведок.

При таком положении, когда все побережье на севере Финского залива — от Ленинграда и до полуострова Ханко — принадлежало стране, открыто враждующей с Советским Союзом и легально связанной с генеральными штабами главных держав капиталистического мира, даже приобретение новых баз на южном берегу залива и на Моонзундских островах, куда, как видит читатель, несмотря на межгосударственные договоры нас пускали со скрипом, волыня и оттягивая время, при таком положении безопасность северо-западных рубежей страны, конечно, не могла быть решена полностью. Да еще в условиях неотвратимо надвигающейся на нас второй мировой войны. Пакт, конечно, сдерживал фашистов. Но уже в эти первые месяцы моей затянувшейся эстонской командировки я постоянно чувствовал скрыто нарастающую фашистскую угрозу, то прогерманскую, то проанглийскую ориентацию местной военщины, выращенной диктатурой Пятса и ничего общего не имевшей с тем трудовым людом в порту, на островах, на предприятиях, который помогал нам активно или тайно, опасаясь мести фашистских молодчиков.

Мы с волнением следили за попыткой нашего правительства договориться с финнами об обмене территорией под Ленинградом на вдвое большую в Карелии.

Однако реакционные круги Финляндии не пошли навстречу разумным советским предложениям. Затягивая переговоры, Маннергейм объявил мобилизацию. 25 октября Финляндия заявила о том, что ее территориальные воды в Финском заливе минированы. У наших границ были сосредоточены войска.

30 ноября 1939 года империалисты спровоцировали финских реакционеров на войну против СССР.

Глава четвертая

Выход на простор

30 ноября 1939 года, в первый день войны, десанты, высаженные балтийскими кораблями, захватили острова Сейскар и Лавенсаари. 3 декабря полуторатысячный десант высадился на остров Гогланд, почти в центре Финского залива. Правда, противник поспешил оставить остров до прихода десантников, но так или иначе этот военный пункт был занят флотом. Десантники капитана 1 ранга С. С. Рамишвили захватили и остров Большой Тютерс. На Карельском перешейке успешно началось наступление 7-й армии, на приморском участке ей активно помогали флот, его корабли, артиллерия, морская пехота.

Вскоре были созданы из матросов-добровольцев с кораблей эскадры и батарей береговой обороны отдельные лыжные батальоны, а также отряд сопровождения с танками и артиллерией под командованием комбрига Н. Ю. Денисевича и батальонного комиссара В. М. Гришанова.

Эти первые вести с востока радовали и ободряли нас. С каким нетерпением ждали мы с военкомом Дорофеевым часа «Последних известий», стараясь освободиться в 23.00 и включить радиоприемник. Газеты приходили регулярно, но с двухдневным опозданием, а живые вестники оттуда, с Большой земли, как мы теперь называли Родину, случались редко. Но уж если кто приезжал, мы каждого выспрашивали до предела. Меня особо волновали действия родных мне фортов — Первомайского, Красноармейского, «Риф», поддерживавших в зоне досягаемости дальнобойных орудий наступление сухопутных войск. Я хорошо знал силу их огня и до мелочей представлял себе прибрежную зону Финского залива.