Читать онлайн «Шпион, которого я любила». Страница 15

Прошло еще шесть беспокойных недель полного бездействия, пока исход президентской избирательной кампании в ноябре не позволил мне возобновить собственную кампанию борьбы за мой паспорт. Чтобы хоть чем-то заняться по вечерам, я взяла напрокат телевизор и следила за ходом выборов - впервые со времен Рузвельта.

Письма Кима, удивительно регулярные и интимные, описывали картину его жизни, чуть менее одинокой, чем моя. Его жизнь была анонимной и, тем не менее, строго нормированной. Его письма могли походить на послания досрочно освобожденного заключенного. Но он заставлял их выглядеть иначе. Его забавляли птицы, чирикавшие в своих клетках. Он уделял много внимания приготовлению еды и принимал свое затруднительное положение с благородно-комической отрешенностью. Именно из писем Кима я начала понимать его терпение и стоицизм - два качества, на которых были построены грандиозные достижения его жизни.

"Москва, 4 октября 1964 года. Вчера на почтамте у меня был урожайный день: сразу три письма (…) фотография мне очень нравится, хотя, конечно, никакой, повторяю, никакой снимок не может сравниться с любимым мной оригиналом. Увидев эту фотографию на бронзовом столе, Анна набросилась на нее с криком "Красивая!" (пишу это слово по-русски и по-английски на тот случай, если ты забыла русский) (…) Твой список подарков для моей семьи в Англии звучит очень аппетитно, и я уверен, что все они будут в восторге. Я послал Жозефине (старшая дочь Кима. - Э.Ф.) чек на 200 фунтов стерлингов, который должен покрыть стоимость всех именинных и рождественских подарков на этот год. Джон (старший сын Кима. - Э.Ф.), которому исполнился 21 год, получает, конечно, львиную долю - 50 фунтов. Вопрос: снизойдет ли он до благодарности? Ответ: нет.

Большое спасибо также за посланные книги, ставшие для меня великим благом. Это звучит несколько идиотически, принимая во внимание три-четыре тысячи томов, уже заполнивших квартиру, но все они представляют для меня особенный интерес (…)

Я должен признаться в некоторых сомнениях по поводу твоей новой прически и твоего новоприобретенного обожания "Битлз". Чем скорее ты приедешь, тем быстрее сможешь избавиться от тревожного капиталистического влияния. В любом случае, я уверен, что твой прежний вкус, как и раньше, непогрешим и, следовательно, мне нечего бояться. Пользуюсь бессмертными словами Маклина: богемная элегантность!"

"Москва, 19 октября 1964 года. Я был перегружен работой и, в дополнение к легкой простуде, переживал сильное возбуждение от выборов в Англии и здешних перемен (устранение Хрущева от власти. - Э.Ф.). Тороплюсь заверить тебя в отношении последнего, что все перемены прошли очень спокойно, и не было ни взаимных обвинений, ни сведения счетов - по крайней мере, публично. Конечно, прошло еще не так много времени, и трудно избавиться от дурных старых привычек. Но, по-моему, нет никаких причин ожидать что-либо неблагоприятное.

Я уже прочитал Вудхауза и "Шпиона, который вернулся с холода". Вудхауз, после несколько медленного старта, оказался совершенно бесподобным. Хорошо, что тебя здесь не было, а то я свел бы тебя с ума своим беспомощным хихиканьем. С другой стороны, "Шпион" меня очень разочаровал. После всего этого джеймс-бондовского идиотизма я с облегчением прочитал достаточно разумный шпионский роман, где есть некоторые хорошо продуманные куски. Но весь сюжет от начала до конца в основе своей неправдоподобен, и это неправдоподобие непрерывно колет глаза - во всяком случае, всякому, кто действительно знаком с этой работой.

Пушкинское издание выглядит совершенно роскошным и еще более полным, чем я ожидал (например, я никогда не думал, что туда входит и русский текст вместе с переводом)".

"Москва, 26 октября 1964 года…Сегодня я встречаюсь с Мелиндой на ступеньках Большого театра, чтобы посмотреть, что творится в этом сезоне с операми, балетами и пр. Она радуется возможности изредка сбежать из дому, а я рад тому, что могу с кем-нибудь выйти в отсутствие моей любимой…".

"Москва, 29 октября 1964 года. Здешняя ситуация остается нормальной и спокойной. Было бы не совсем верным сказать, что Хрущев ушел в отставку; фактически его сместили с поста, но все было сделано вполне корректно и по правилам. Несколько беспокоит то, что до сих пор не опубликовано какое-либо заявление с разъяснением причин всех перемен. Ясно, что со стариком стало все труднее ладить и что он совершил не одну ошибку. Но было бы хорошо, если бы появилось заявление с разъяснением, в чем именно он ошибся, и, между прочим, с благодарностью за его значительные достижения - главным образом в либерализации советской жизни и в выработке и упрочении политики мирного сосуществования. Если Хрущева нужно винить за его неудачи, то нельзя забывать и о его успехах. Я не думаю, что можно оттягивать публикацию такого заявления, хотя бы из-за европейских компартий.

Нужно помнить, что коммунизм впервые восторжествовал в России и должен в течение определенного времени нести на себе специфически русский отпечаток, включая многовековую традицию правительственной секретности. Даже самая крупная революция не способна стереть эту традицию в течение одного поколения (…)

Р.S. Привези побольше шариковых ручек!"

Президентские выборы 1964 года имели для меня особую важность не только потому, что я надеялась на победу Джонсона над Голдуотером, но еще и по той причине, что любое решение Госдепартамента по поводу моего паспорта могло последовать только после выборов. Весь этот политический цирк парализовал правительство на долгие недели и вынудил меня сидеть в Нью-Йорке.

Ким изо всех сил старался подбодрить меня регулярными письмами.

"Москва, 2 ноября. Я знаю, что твое терпение подходит к концу, как, впрочем, и мое. Все это, как ты и говоришь, очень несправедливо и совершенно бессмысленно. Я не могу себе представить, на какой выигрыш они рассчитывают, ограничив твое передвижение. Становится все яснее, что они просто ожидают окончания выборов, поскольку на данном этапе никто в нынешней администрации не может позволить себе снабдить Голдуотера лучшим материалом о предполагаемых прокоммунистических симпатиях президента!!

Я верю и надеюсь, что Джонсон отхватит свой кусок. Иногда американских избирателей можно напугать, но в момент острой необходимости они обычно поддерживают более конструктивную сторону. Сегодня и завтра буду слушать "Голос Америки"…".

Голдуотер потерпел поражение, к облегчению многих людей, включая Кима.

"Москва, 5 ноября 1964 года. Гип-гип ура американскому народу! Я доволен результатами голосования, но есть кое-что поважнее. Здесь большинство знающих людей ожидали победу Джонсона, хотя некоторые из них боялись, что Голдуотер наберет достаточно голосов, чтобы связать президенту руки. Тот факт, что он был разбит с таким решающим преимуществом, дает нам всем настоящую надежду на будущее. Также очень приятно слышать стихийную реакцию людей на улице. "Это доказывает, что американцы в самом деле хотят мира, - сказал мне один водитель такси. - В конце концов, они такие же мужчины и женщины, как и мы!"