Читать онлайн «Николай Эрнестович Бауман». Страница 10

Но его не страшили слежки полиции и трудности расстояния. Молодой студент-ветеринар без устали проходил длинный путь от Сибирского тракта, где помещался институт, до далеких рабочих слободок. Поздними вечерами он долго и оживленно беседовал с кружковцами, читал им новинки подпольной литературы по рабочему вопросу, обсуждал положение на их фабриках и заводах. Так шли подпольные занятия. А летом, во время каникул, Поле деятельности значительно расширялось. Любимые Бауманом еще с детства прогулки и рыбалки на окрестных озерах оказались прекрасным предлогом для задушевных бесед, длительного общения с рабочими различных казанских заводов и фабрик.

Вот воспоминание одного из непосредственных участников этих поездок — В. Сущинского:

«Когда пришла весна, наполнились водою казанские реки, то под предлогом поездок на лодке, прогулок в луга и на озеро Кабан, где стоял завод Крестовникова, мы снова стали встречаться с рабочими. Самые встречи происходили по праздникам, но сговаривались о них заранее. Иногда рабочих собиралось немало, и Николай Бауман с ревностью и горячностью прозелита{Прозелит (греч.) — новообращенный в какую-либо веру, учение. В данном случае: пропагандист нового политического и экономического учения — марксизма.} «обращал» их в марксизм. Он умел говорить с рабочими, умел увязывать теорию с практикой… посеянные им семена марксизма дали потом обильные всходы»{Сборник «Товарищ Бауман», изд. 2. М., 1930, стр. 27–28.}.

Как же совершился этот процесс превращения, формирования молодого студента ветеринарного института в пропагандиста марксизма?

«Евграфыч (так частенько называли рабочие Н. Э. Баумана), — вспоминает другой современник и соратник Баумана по подпольным рабочим кружкам, — часто любил повторять известные стихи:

и нередко спорил целыми часами с местными «столпами» народничества, которых, конечно, и в Казани было немало; Бауман требовал четкого ответа — что надо делать революционеру в рабочей среде, чтобы не ограничиваться только словами, а действовать, организовывать эту массу рабочего люда для открытой борьбы за свои политические права…»

Поводов к столкновению, к ярым спорам с местными «теоретиками народничества» у горячей, ищущей молодежи было в то время немало. В особенности интересовали молодежь, начинавшую знакомиться с марксистской мыслью — марксистскими брошюрами, рефератами, — такие вопросы, как община, объединение рабочих, проникновение капитализма в промышленность и деревню.

В народнических кружках толковали о «непреоборимости святой русской общины капитализмом», о «спасительной силе общинных порядков» и т. п.

«Русские народники ошибочно считали, что главной революционной силой является не рабочий класс, а крестьянство, что власть царя и помещиков можно свергнуть путем одних лишь крестьянских «бунтов». Народники не знали рабочий класс и не понимали, что без союза с рабочим классом и без его руководства одни крестьяне не смогут победить царизм и помещиков. Народники не понимали, что рабочий класс является самым революционным и самым передовым классом общества»{«История ВКП(б). Краткий курс», стр. 12.}. Набившие оскомину «истины» народнических мировоззрений не могли удовлетворить горячих запросов наиболее развитых, чутко прислушивающихся к реальной, живой жизни передовых слоев учащейся молодежи. И Бауман, хорошо знавший еще с детства быт и чаяния ремесленного и рабочего люда, все глубже и яснее видел беспомощность верований и убеждений народников. «Хождение в народ» привело лишь к отдельным, разрозненным волнениям среди крестьян. Народники в период своего пресловутого «хождения» не представляли себе отчетливо истинного положения крестьянства, не понимали, что в условиях развивающегося капитализма крестьянство расслаивается на резко отличающиеся по своей экономической структуре группы: бедноту, середняков, кулачество. Переход народников к методам индивидуального террора против царя и виднейших представителей царского правительства еще более усилил ошибочность и вредность деятельности народников.

«История ВКП(б). Краткий курс» с предельной четкостью дает политическую оценку народничества:

«Народники отвлекали внимание трудящихся от борьбы с классом угнетателей бесполезными для революции убийствами отдельных представителей этого класса. Они тормозили развитие революционной инициативы и активности рабочего класса и крестьянства.

Народники мешали рабочему классу понять его руководящую роль в революции и задерживали создание самостоятельной партии рабочего класса»{«История ВКП(б). Краткий курс», стр. 13.}. В начале девяностых годов XIX века революционная молодежь на живых, конкретных фактах убеждалась в крушении народнических иллюзий.

Молодой Бауман видел все более отчетливо, что народничество уже изжило себя.

Отсюда его страстные «поиски новых идеалов», нового пути для живой, практической работы. Характерное свидетельство об этом периоде духовного роста Баумана, о периоде его марксистского «становления» приводит его соратник, один из первых организаторов марксистских кружков в Казани, — А. М. Стопани:

«Это было в самом начале девяностых годов, примерно 1892 г., в Казани… Народовольчество выродилось к этим годам в интеллигентский радикализм и культурничество, а социал-демократия у нас еще не народилась, хотя и «носилась уже в воздухе»… Для рабочих кружков, с которыми я имел дело, одного «революционного» настроения было слишком мало, не удовлетворяли нас и студенческие — тоже подпольные — кружки, землячества, занимавшиеся главным образом саморазвитием… Марксистской литературы, которая, появившись через год, оказалась для нас настоящим откровением, и в помине не было… Мы с тов. Бауманом, два желторотых студента (он — ветеринарного института, я — университета), переживали мучительно отсутствие ответа на стоящие перед нами «проклятые вопросы»: помнится, прежде всего, что считать первоосновой — политику, в частности террор, или путь экономической борьбы… И затем, как относиться к капитализму и общине (кажется, в то время появилась известная книга на эту тему Николая — она){Николай — он, Ник — он или Н — он (псевдонимы Н. Ф. Даниельсона) — один из идеологов либерального народничества восьмидесятых-девяностых годов XIX века.}.

Мы решили потребовать категорически ясного ответа на все эти вопросы от наших казанских лидеров… Обходили их, приставали «как с ножом к горлу». Живо помню, насколько неистовствовал в требовании ответа обычно спокойный и уравновешенный тов. Бауман… Да и стоило неистовствовать, ибо, кроме полнейшего разочарования, ничего наши быстростремительные набеги на наших орадикалившихся «лидеров» нам не дали. Настроение у нас было настолько мучительно, что если бы не марксизм, который вскоре же стал пускать в Казани крепкие корни, вероятно, кончили бы мы оба плохо…»{Сборник «Товарищ Бауман», изд. 2. М., 1930, стр. 12.} Бауману удалось окончательно решить основные вопросы всей своей жизни в первые годы ученья в институте. Уже тогда он встал твердо на революционный путь. Именно в это время, в январе 1894 года, в Москве произошел диспут между «столпами» народничества и молодым марксистом В. И. Ульяновым. Теоретик народничества писатель-врач Воронцов («В. В.») сделал доклад на одной из нелегальных вечеринок, в котором повторял старые утверждения о «невозможности развития капитализма в России», о «святой роли русской общины» и т. д. Ленин, случайно пришедший на это собрание-вечеринку, выступил с возражениями и вдребезги разбил все «теоретические» выводы и положения народничества. А. И. Елизарова дает яркое описание этого столкновения молодого марксиста со «столпами» народничества: