Читать онлайн «Атаман Войска Донского Платов». Страница 71

Помещики своих подданных селили отдельно. И те держались особняком. Ничего жилось на новом месте. Если перегрызутся с казаками, паны за крестьян заступаются, не зря ж шкуры дерут. Земли-то море! Это потом уж, после воли… Помещики отпустили их без земли, а казаки станичные земли обмежевали, — попробуй, сунься… А тогда в Александров век богатели пришлые малороссияне не в пример быстрее коренных донских казаков. Что казаки? Они уже раз променяли землю на волю. Какие из них работники?..

Записанные за станицами малороссияне — многие из реестровых украинских казаков — жили, как на оброке: платили в заготовление жита, подушные, рекрутские и тягостные деньги, со двора в год рублей по 20–25. Ходили по жребию в русские полки (сдавали рекрут русскому офицеру в крепость Святого Дмитрия). Иных казаки, особенно городовые, нанимали за себя в очередь на службу. Многие малороссияне, нанявшись, потом из донских полков бегали и кое-какие вещи с собой уносили.

Вот среди малороссиян, записанных за Нижне-Рыковской, и значится Роман Кисляков. По переписи 1809 года указано во дворе у него пять душ мужского пола и две — женского. Какое он отношение к бессергеневским Кисляковым имел, неясно, но в ведомости по сбору с малороссиян денег значится он за 1802-й Романом Бессергеневским.

С начала нового века стали задонскую (прилегающую к Кубани) степь заселять, осваивать, и возникла в начальстве мысль поверстать в казаки приписанных к станицам малороссиян, ими и заселить.

«1807, января 4. Приговор Нижне-Рыковской станицы о принятии в казаки этой станицы малороссиян: Павла Безроднова, Алексея Шатохина, Андрея Крылова, Романа Кислякова и Дмитрия Лукьянова» (между прочим, среди этих «малороссиян» не видим мы ни одного хохла).

«1810, мая 15. Черновой приговор Нижне-Рыковской станицы о даче малороссийским сынам Павлу и Ивану Безродновым, Якову, Петру, Григорию и Алексею Кисляковым и Андрею, Ивану и Михайле Крыловым свидетельств на причисление их в казачье звание».

Образовались из поверстанных в казаки малороссиян вдоль тракта в Георгиевск новые станицы: Махинская (Ольгинская), Кагальницкая, Мечетинская, Егорлыкская, но ни в одной из указанных станиц ни одного Кислякова не оказалось. Всплыл один из них, Алексей Романович, чья судьба достойна нашего внимания.

Алексей Романов сын Кисляков, 1809 года рождения, к моменту выхода на службу числился казаком города Новочеркасска, службу начинал в Войсковой Канцелярии писарем. В 1827 году вместо умершего писца Пономарева зачислили 18-летнего Алексея Кислякова в штат (это какие ж связи надо иметь!). Двадцати трех лет от роду ушел он в зятья в станицу Мелеховскую, где и приписался, в жены взял вдову Настасью Ковалеву, за женой — дом, виноградные сады и четыре души крестьянские в Миусском округе. Забегая вперед, скажем, что служил он потом повытчиком в Войсковом правлении (стал там хорунжим) и в Миусском сыскном начальстве секретарем (там стал и сотником и есаулом). Ни в одном походе не был, не говоря уж о сражениях, через грамотность свою и писучесть только и вышел в чины. С 1851 года числился есаул Кисляков в корчемной (таможенной, для борьбы с контрабандой) команде. Как началась война, командовал в полку № 62 сотней на Азовском побережье и Дунае, за отличия по службе произведен в войсковые старшины и возведен тем самым в потомственное дворянство. О таких, как он, на Дону говаривали: «На отце воду важивали, а к сыну и с хомутом не подходи».

Родня казачья, сама — палец в рот не клади, — не доверяла ему и побаивалась:

— Из крепостных да в потомственные дворяне, и ни Грузии тебе, ни Линии, это ж каким мошенником надо быть!

Начавшаяся эпоха войн отвлекла Платова от сложной и многотрудной борьбы за удержание власти.

Традиционно боролись за власть Денисовы, насторожились, недобро поглядывали потерявшие власть Иловайские, особенно старый Дмитрий Иванович и сын его Павло, потемкинский любимец. Тесть Мартынов, черкасский главарь, вроде и поддерживал, — но ходу не давал, норовил платовскими руками править Доном по-прежнему.

Приходилось прикрываться Мартыновыми от пятиизбянских Денисовых, приглядываться, с кем-то соглашаться, даже родниться и, выгадывая время, сколачивать свою дружину.

Кое-кого из рьяных отдал под суд, благо повод всегда был, из мелких служащих кто-нибудь постоянно писал о злоупотреблениях и утеснении казаков их начальниками; доходило до министра юстиции князя Лопухина, тот требовал разобраться, Платов учреждал суд и передавал ему виновных в тех же самых делах, за что его самого во время оно таскали. Загремели генерал-майор Кульбаков, полковники Мешков и Сулин. Много писали на младшего Мартынова, сына Андрея Дмитриевича, но этого приходилось прикрывать.

Переселением в Новый Черкасск, на голый безводный бугор (в Новочеркасске и в наше время бывают перебои с водоснабжением), обрубил Платов цепляющуюся, надоевшую своими советами богатую торговую черкасню. Войсковой старшина Михайло Русин, «греческой породы из македонцев», вмиг все организовал. Вплавь с иконами и хоругвями, под плач, крик и весельный плеск отправились служилые на новое поселение. Остался позади разжалованный в станицу Черкасск, донская жемчужина, со всеми своими страстями и интригами.

Отбившись на кое время от черкасни, вынужден был Платов уступить службистым пятиизбянцам, Денисовым, Бузину и другим, которые проталкивали к власти заслуженного и честного, но неискусного в интриганстве и кознях Адриана Денисова.

Срочно пришлось отбивать у Денисова охоту к власти, благо был он порядочен и воровать не умел.

Уезжая в октябре 1805 года в Петербург, готовясь к походу в Австрию, оставил Платов Денисова своим заместителем, наказным атаманом, но приказал верному человеку, Емельяну Курнакову, взгляда с него не спускать. Курнаков обнадежил, в полках он сроду не бывал, вел при Мартынове все письменные дела, ныне обретался в Канцелярии 2-м непременным членом. Хитрый, лукавый, сребролюбивый, самое ему за Денисовым приглядывать. А главное — не провели Денисова на жалованье по бумагам.

Денисов, вникая в незнакомое дело, запустил управление своим имением, влез в долги, дочь единственную, больную, отправил к вдовой сестре, так что ждал платовского возвращения с нетерпением.

Обширные приготовления и впрямь закончились впустую, союзники-австрийцы с Францией заключили мир, и Платов вернулся на Дон в марте 1806-го. Денисов запросился домой, к имению, и стал требовать «столовые деньги». Платов его отпустил, но денег не дал.

Денисов удовлетворил кредиторов векселями, выдал дочь замуж за отставного гатчинца, полковника Егорова, пожалованного сотней душ в Орловской губернии, и надолго окунулся в свои хозяйственные дела.