Читать онлайн «Моя жена Любовь Орлова. Переписка на лезвии ножа». Страница 42

А. Нырков – бригадир осветителей,

В. Попов – звукооператор, лауреат Сталинской премии,

Б. Рогаткин – фотограф-художник,

Л. Миронов – технорук постановочного цеха, член фабричного Комитета,

М. Кирюшина – мастер негативной пленки,

М. Наседкин – зав. Базой синхронной аппаратуры.

23 июня 1950 г.

Г. АЛЕКСАНДРОВ – Л. КУЛЕШОВУ[301]

Многоуважаемый Лев Владимирович!

Очень сожалею, что новый наскок гриппа лишил меня возможности присутствовать сегодня на кафедре[302].

Посылаю Вам свои соображения о программах в напечатанном виде[303].

Желаю Вам успехов и здоровья, и как только обрету его сам, явлюсь на работу.

Сердечный привет Александре Сергеевне.

Гр. Александров.

2 октября 1950 г.

Г. АЛЕКСАНДРОВ – В. РЯЗАНОВУ

Заместителю Министра кинематографии СССР тов. В. Ф. Рязанову.

Уважаемый Василий Федорович!

Прошу Вас обратиться к директору Госмузиздата тов. Большенинникову с официальным ходатайством разрешить мне получить гранки подготавливаемой к печати книги А. А. Орловой «Летопись жизни и творчества М. И. Глинки», которая представляет собой перечень документов, составленных в хронологическом порядке.

Эта книга крайне необходима мне как режиссеру картины «Глинка», П. А. Павленко как автору, В. В. Щербачеву как композитору для окончательного редактирования нашего производственного сценария.

Спешность с получением гранок вызвана тем, что книга эта задерживается изданием, а мы делаем окончательные поправки и через месяц начинаем интенсивно снимать.

Заранее благодарен.

Уважающий Вас режиссер Гр. Александров.

14 декабря 1950 г.

Г. АЛЕКСАНДРОВ – С. КУЗНЕЦОВУ

Приступая к подготовке картины «Славься, народ!», считаем необходимым просить дирекцию студии не выдавать, в целях экономного расходования средств, со складов студии «Мосфильм» костюмов, реквизита и мебели, относящихся к эпохе Глинки, а также дать указание о возвращении с Киевской студии выданных «Мосфильмом» для картины «Тарас Шевченко», по ее окончании, и материалов, предоставленных московской студии им. Горького для оформления картины «Сказка о царе Салтане».

Просим учесть, что перед группой стоит задача не только восстановления эпохи Глинки (1825–1855 гг.), но и показа Италии и волшебной постановки «Руслана и Людмилы».

Г. Александров.

1 декабря 1949 г.

Г. АЛЕКСАНДРОВ – ХУДОЖЕСТВЕННОМУ СОВЕТУ КИНЕМАТОГРАФИИ

План сценарных поправок по картине «Славься, народ!».

На основании серьезных критических замечаний, сделанные членами Художественного Совета Министерства кинематографии СССР на заседании 24 августа 1950 года, считаю нужным провести следующие исправления и дополнения в сценарии «Славься, народ!».

1. Путем редактирования диалогов, монтажными приемами, всеми средствами кинематографической выразительности показать Глинку как основоположника русской классической музыки, показать, что творчество Глинки завершило длительный процесс выработки национального стиля в музыке и выдвинуло русскую музыку на одно из первых и ведущих мест в мире.

Фильм называется «Славься, народ!», ибо вся большая музыка Глинки – это воспевание русского народа, и его гениальный гимн «Славься ты, славься, русский народ!» – вершина национального музыкального творчества Глинки.

Надо показать, что основа и источник глинковской музыки – музыка народная, что музыка Глинки есть результат большого жизненного подвига, упорного труда и непрерывной учебы.

Важно показать, что русская музыка доглинковского периода если и имела какое-либо самостоятельное значение, то оно «решительно исчезает» перед реформами творца народной оперы, сумевшего выделить истинную русскую музыку, очистить ее от примесей наносных, присосавшихся к ней элементов и тем самым положить предел рабскому подражанию иностранцам (В. Оболенский и П. Веймарн «М. И. Глинка»).

Материалом картины, прежде всего, служит глинковская музыка. Прилагаемая, к сценарию программа музыки свидетельствует, что в основу взята жизнеутверждающая, светлая, национальная русская музыка, слагающаяся, в общем, в великий гимн русскому народу.

Все диалоги сценария, все его действия служат для раскрытия глинковской музыки, и, когда музыка зазвучит, все, что в сценариях написано, станет иным, приобретает иной, более глубокий смысл.

Во время работы над картиной следует сократить количество слов в диалогах и монологах и возложить на глинковскую и народную музыку передачу некоторых мыслей и чувств.

Это общее стремление. Конкретно:

2. В сцене № 6 «Венецианский карнавал» исключить все, что оскорбляет или унижает народ Италии. Яснее объяснить, что Глинка попал в Венецию, находящуюся под австрийской оккупацией, что французская и австрийская оккупация задушила развитие национальной культуры и музыки Италии, что во время пребывания Глинки в Италии он там ничему не научился, потому что народная национальная музыка Италии была загнана в подполье, что продажная музыка, создаваемая в угоду веселящимся оккупантам, не могла служить Глинке школой, яснее показать в этой сцене тезис Глинки о том, что в Италии он окончательно понял, что русскую музыку надо писать по-русски.

3. В этом направлении переработать диалог композиторов Берлиоза и Мейербера и исключить сцену со слепцом, который учит Глинку слушать музыку[304]. Вместо этой сцены добавить народную сцену в России (встречу с крепостными артистами), которая дополнит впечатление Глинки о русском национальном творчестве, русском народе и послужит основанием (наряду со сценами «Сенокос», «Приезд на Родину», «Передвижка церкви», волжской песней гребцов и т. д.) для создания гимна «Славься, русский народ».

4. Отредактировать диалоги в соответствии с имеющимися документальными материалами, особенно, когда выражают свои мысли исторические персонажи: Пушкин, Грибоедов, Жуковский, Николай I и др.

5. Исключить из диалога такие фразы, как в сцене, где говорится о Муравьеве, который вещает (заимствовать у Герцена), и подобные ей.

6. Убрать утрированные кадры, в которых плотники в театре принимают участие в репетиции «Славься!», а также объяснить, что хоры и оркестры, которые возвращаются на репетицию, уже хорошо знают «Славься!» наизусть.