Читать онлайн «Grace. Автобиография». Страница 29

Вилли был очень добрым. Он действительно наслаждался жизнью – возможно, слегка переходя меру. Еще до нашей свадьбы мы часто катались в Девон с племянником Тристаном и гостили на старой, хаотично застроенной ферме у моей подруги Полли Гамильтон (еще одно новое лицо в Vogue), ее мужа Питера и их сына Джейка. Пока мы с Полли хлопотали на кухне, копались в саду, по-крестьянски лущили горох или кормили гусей и свиней, Вилли и Питер с ревом носились по узким сельским дорогам на своих гигантских «Харлеях», заставляя перепуганных местных жителей прятаться в кустах живой изгороди. Кстати, в первый раз Вилли повез меня в Девон на мотоцикле. Это было незадолго до того, как в Англии вступил в силу закон, обязывающий надевать защитные шлемы. Я помню, как мои длинные рыжие волосы развевались на ветру, а я прижималась к спине Вилли, дрожа от холода, хотя и сменила свою модную джинсовую мини-юбку на относительно теплые голубые джинсы. Пожалуй, тогда я надела их в последний раз: это абсолютно не мой стиль.

В один из выходных дней мы с Полли посетили соседний питомник и купили несколько красивых котят. Это была порода «британская голубая». Полли выбрала Джорджа, а я взяла его братьев – Брайана и Стенли. Я была безумно счастлива, что снова завела кошек. Они казались мне символом стабильной жизни с Вилли.

Это был период, когда страну занимала тема самообеспечения, и остро стоял вопрос экономии. Люди разбивали собственные огороды, использовали солнечную энергию, сберегали воду, стараясь принимать одну ванну на двоих. Англия страдала от бесконечных отключений электричества и огромной безработицы. Бешеной популярностью пользовалась телевизионная комедия «Славная жизнь» – как раз о тех, кто пытался жить по новым правилам. Именно этот фильм вдохновил меня и фотографа Артура Элгорта устроить фотосессию на девонской ферме Полли. Нашей героиней стала французская актриса Аврора Клеман, которая демонстрировала твидовые пальто, винтажные платья и резиновые сапоги, развешивая на веревках постиранное белье с новорожденным младенцем под мышкой (сыном Полли Гарри). На фотографиях Аврора выглядит живым воплощением британского мужества. Сосредоточенное выражение лица, с которым она марширует по грядкам с цветной капустой и кабачками, не оставляет никаких сомнений в том, что она в одиночку, своими руками, может вывести Великобританию из энергетического кризиса.

В том же 1973 году Карл Лагерфельд переехал в другие апартаменты – декорированные в новом стиле, но все такие же роскошные, а Майкл, с которым мы были официально разведены, но оставались в дружеских отношениях, внезапно напомнил о себе. Я работала в Париже, и он оказался там же, в отеле Lotti. Он приехал на аукцион внушительной коллекции мебели Карла в стиле ар-деко, среди экспонатов которой был и огромный лакированный обеденный стол, якобы со старинного французского лайнера «Нормандия». Майкл позвонил мне и сказал: «Я хочу, чтобы ты пришла и познакомилась с моей будущей женой».

Я уже слышала из нескольких источников, что невеста Майкла Тина – очень стильная и авангардная молодая модель японо-американского происхождения. Чтобы произвести на нее впечатление, я бросилась в салон Ива Сен-Лорана взять напрокат что-нибудь остромодное. Наряд, который мне предложили, был из знаменитой коллекции Ива, навеянной стилем сороковых, – той самой, что вызвала большой скандал в Париже. Это был знаменитый лисий полушубок ярко-зеленого цвета в сочетании с леггинсами и остроносыми туфлями. Я сделала свой фирменный макияж, надела голубую бархатную шляпку и отправилась в отель. Между тем Тина, по-видимому наслышанная о моем хорошем вкусе, который в ее понимании означал исключительно классику, встретила меня в консервативной английской «двойке» и жемчуге. Вышло так, что при первой встрече мы как будто обменялись одеждой. Тем не менее у нас с самого начала сложились дружеские отношения.

Наблюдая за Тиной, я постепенно убедилась в том, что она самая элегантная женщина из всех, кого я знала. У нее был тонкий, минималистский и в высшей степени изысканный вкус с вкраплениями очаровательных ноток юмора. Она могла носить экстравагантные аксессуары – например, собственноручно собранный и приколотый к кашемировому кардигану букетик свежих цветов, но никогда не переступала черту и не скатывалась в вульгарность. Она покупала на аукционах самые смелые образцы «от-кутюр» от Balenciaga, у нее была уникальная коллекция винтажных шелковых чонгсамов[26], а также несколько работ Фортуни, достойных музея[27]. При этом она могла надеть простейший комплект – скажем, красивую хлопковую маечку, которую специально для нее шили в Китае, серые фланелевые брюки от Kenzo, бесконечным потоком поступавшие к ней из Японии, и обычные лоферы из коричневой кожи – и при этом быть самой стильной в любой компании.

Спустя некоторое время, когда у меня появилась возможность устроить ей фотосессию для Vogue с легендарным фотографом Сесилом Битоном, я, вспомнив его классические работы в гламурных декорациях тридцатых, мысленно представила Тину в винтажном чонгсаме, в образе киноактрисы Анны Мэй Вонг. Однако, как бывает со многими «живыми легендами», Битон уже утратил интерес ко вчерашнему дню и стремился доказать всем, что он «в струе». Ему захотелось снять Тину в прыжке. Надеясь, что он все-таки передумает, я украсила студию живыми цветами и японскими бумажными зонтиками и стала ждать мастера. Ожидание длилось бесконечно. Тина, которая была экспертом икебаны и даже училась этому искусству в Японии, коротала время, составляя из охапки лилий, которую я притащила, изысканную цветочную композицию. Наконец мэтр появился и придирчиво оглядел студию. «Боже мой. Это ужасно!» – воскликнул он, разобрал цветы и сам сложил их заново. Я совсем забыла, что он тоже считал себя авторитетом в этой области.

Несмотря на весь драматизм ситуации, фотография Тины, томно развалившейся на диване в окружении японских зонтиков, получилась вовсе не современной. Приглушенное освещение сыграло свою роль, подарив портрету щемящую грусть, и сделало его незабываемым. На следующий год тяжелый инсульт практически парализовал Битона, и в 1980-м он умер. Пожалуй, эта фотография была его последним шедевром.

Тина умерла в 1991 году от СПИДа. Насколько мне известно, она была первой женщиной, которая скончалась от этой страшной болезни. Прежде я даже не догадывалась, что женщина может ею заразиться.

В 1975 году я снова отправилась на Ямайку с Норманом Паркинсоном. На этот раз нашими моделями были иллюстратор Антонио Лопес и техасская модель Джерри Холл, которая позже стала подружкой певца Брайана Ферри, а потом вышла замуж за Мика Джаггера. В то время Антонио и Джерри были официально помолвлены – хотя и составляли весьма странную пару, – так что поселились в бунгало для молодоженов отеля Jamaica Inn в Очо-Риос, где мы и собирались фотографировать.