Читать онлайн «Рюриковичи». Страница 60

Так, явившись осенью 1342 года с братьями из большого похода к ордынскому хану, Семен Иванович распорядился: следует украсить Успенский и Архангельский соборы Кремля. Первый из них «расписывали» митрополичьи живописцы-греки, второй — русская «дружина»: художники Захарья, Иосиф, Николай. Позднее стены многих московских церквей покрылись фресками, а некий мастер Бориска отлил десяток колоколов. Иными словами, за пышностью и благолепием храмов при Семене Ивановиче следили тщательно, не жалея средств.

Незадолго до кончины московский правитель устроил с суздальским князем Константином Васильевичем «снем», то есть съезд «про причет церковный».

Митрополит Феогност и Семен Иванович действовали совместно и в другом щекотливом деле. В южнорусском городе Галиче появилась особая митрополия, выделенная из состава общерусской. С начала XIV столетия она вела «мерцающее» существование: то она есть, то ее нет. В 1340-х годах Галицкая митрополия попала под контроль литовских князей. Это раскалывало единое тело Русской церкви. Московский князь и Феогност добились от константинопольских властей безоговорочной ликвидации особой митрополии в Галиче (1347). Ответным даром Семена Ивановича и других князей стала присылка денег на ремонт константинопольского храма Святой Софии.

Великому князю и митрополиту удалось договориться между собой и о том, кто сменит уже немолодого Феогноста. От имени церковного и светского владык Руси к императору и патриарху отправилось посольство. Перед ним поставили задачу: на Русскую митрополию Константинополь должен поставить русского кандидата, а именно епископа Владимирского Алексия.

Вот как говорит о Семене Ивановиче летопись: «Сей князь великий Симион Гордый наречеся, зане не любяше крамолы и неправды, но вся обличаемыя наказуя; сам если мед и вино пияше, но николи до пиана упивашеся и пианых терпети не можаше; войны не люби, но воинство готово… в чести содержа. В Орде бысть от ханов и князей в велицем почтении; и если дани и дары невеликия даяша, и сам имения немного собираше, но при нем татаре не воеваху отчину его; он многи пленные испроси и искупи. Князи же все рязанские, тверские и ростовские толики подручны себе имел, яко вся по его глаголу творяху; новгородцы не смеяху намеснику его что-либо противно речи…» Летописное свидетельство известно лишь в пересказе историка В. Н. Татищева, и потому его подлинность вызывает сомнения. Но летописи подтверждают эту характеристику хотя бы отчасти: из Орды Семен Гордый всякий раз возвращался, успешно решив свои проблемы. Воевал и впрямь мало, но вызывал у соседей ужас. Новгородцев смирил…

Этот человек — прирожденный правитель и полная противоположность младшему брату Ивану, который взойдет на престол после него. Семен Гордый был силен и тверд в державных делах и несчастен в семейных, а его преемник нашел в семье счастье, но с великой натугой волок телегу государственных забот.

Семен Иванович был женат трижды. Первой его супругой стала дочь литовского государя Гедимина Айгуста, в крещении Анастасия. Муж пережил ее. Московские Рюриковичи искали себе жен, подчиняясь политическим надобностям. Выгодный брак обеспечивал прочность союза с могущественным соседом. Первая свадьба, произошедшая еще до того, как Семен Иванович взошел на великокняжеский престол, закрепила мирные отношения Москвы с литовцами. Второй брак князь заключил, уже приняв великое княжение. И вновь не отступил от соображений политической пользы. Его супругой стала дочь смоленского князя Федора Святославича Евпраксия. Смоленск лежал между московскими владениями и литовскими. Для Москвы сильные позиции там давали очевидную политическую выгоду. Но брак не сложился: источники донесли до наших дней жутковатую легенду, будто княгиня оказалась жертвой колдовства и на брачном ложе представала перед мужем в облике мертвеца… Так или иначе, Семен Иванович скоро отправил ее назад, к отцу. Честь несчастной женщины спасли другим браком, от которого пошел род князей Фомин-ских. Однако подобное поведение выглядело скандально. Церковь в лице митрополита Феогноста посмотрела на это с неодобрением. Когда великий князь решил жениться в третий раз, ему пришлось заручиться благословением самого патриарха Константинопольского. Третьей его женой стала тверская княжна Мария Александровна. Следствием брака стали добрые отношения с сильным государством — Тверью. Этот брак, к счастью, заладился. Кажется, муж любил жену, доверял ей… Но одно большое горе преследовало Семена Ивановича на протяжении всей взрослой жизни; князь так и не избыл его, забрав с собою в гроб. Все мальчики, рожденные его женами, умирали рано. Ни один не пережил отца. Два его последних, любимых и долгожданных, наследника умерли от чумы незадолго до того, как болезнь унесла самого великого князя.

Осталась только девочка — Василиса, сделавшаяся женой кашинского князя Михаила.

К 1353 году Семен Гордый как правитель вошел в полную силу. Но именно тогда, при полновластии, он скоропостижно скончался. Его правление прервалось, будто стремительный бег коня, остановленного на всем скаку. От чумной эпидемии умер он сам и его дети.

На смертном одре ему оставалось выполнить последнее дело государя: составить завещание. То, что Семен Иванович получил от отца, — часть («жеребей») Москвы, Коломну, Можайск и множество сел, — он отдал своей жене. В ту пору княгиня носила его дитя под сердцем, и Семен Иванович надеялся, что хотя бы этот младенец выживет, а потом, дожив до возраста зрелости, получит все эти земли от матери… Ей же князь оставил часть золота и стад.

Завещание написано в спешке: как видно, уже и свет угасал в глазах гибнущего монарха. Но он возлагал всю ответственность за судьбу Московского княжества на двух младших братьев — Ивана и Андрея, а потому нашел в себе силы обратиться к ним с увещеванием: «А все… положил на Бозе и на своей братье, на князи на Иване и на князе на Андреи. А по отца нашего благословенью, что нам приказа жити заодин, тако же яз вам приказываю, своей братьи, жити заодин. А лихих бы… людей не слушали и… слушали бы… отца нашего владыку Олексея, тако же старых бояр, хто хотел отцу нашему добра и нам. А пишу вас се слово того для, чтобы не перестала память родителей наших и наша, и свеча бы не погасла».

Видя перед собой смерть родных и близких, видя ужас, гуляющий по московским улицам и княжеским палатам, надеясь на одного Бога, Семен Иванович все-таки напоминает братьям о благе рода: сделайте всё возможное, только бы он не погиб! Это наша общая свеча, нам следует ее уберечь от холодного ветра.

Как видно, не надеясь на тихого и невоинственного брата Ивана, умирающий правитель уравнял его с младшим братом Андреем в правах: тот, вероятно, был бойчее. Но Андрей ничего не успеет предпринять: его также коснется губительное дыхание чумы…