Читать онлайн «Я свидетельствую перед миром». Страница 7

Особое место в книге занимает «рассказ о трагедии еврейского народа, о том, как он просил о помощи и не получил ее».

Чем большее время и расстояние отделяет меня от родины и от линии фронта, тем более ужасающей представляется трагедия польских евреев.

Возможно, поэтому он отчасти уступил настойчивой просьбе издателей «написать о борьбе евреев гетто, хотя эти факты не связаны с композицией книги».

Другими важными темами своей книги автор называет реакцию английских и американских государственных деятелей на его сообщения о зверствах оккупантов.

Тем читателям-соотечественникам, которым в 1999 году книга могла показаться слишком антинемецкой, Карский напомнил, что она писалась в 1944 году, когда в нем кипела ненависть к врагу.

Я был переполнен ненавистью к немцам, ненавистью к большевикам. Во мне говорило больное сознание.

Карскому необходимо было получить от своего правительства внятное одобрение того, что отброшенная издателем глава о «восточном соседе» и «действиях партизан и Польской рабочей партии» заменена «постскриптумом».

Напомним, что происходило в тот момент в Польше, о чем Карский и польский посол знали и что с оптимизмом освещала американская пресса. 22–25 июля 1944 года Армия Крайова вместе с Красной армией освободила Люблин и гражданская администрация местного отделения Делегатуры вышла из подполья. 27 июля все ее работники были интернированы, а затем арестованы НКВД. В Люблине обосновался привезенный из Москвы Польский комитет национального освобождения, который объявил себя законным правительством и передал Красной армии (точнее, НКВД) право распоряжаться на всей освобожденной территории Польши. Концлагерь Майданек принимал новых узников: разоруженных солдат АК и схваченных гражданских должностных лиц подпольного государства. 1 августа вспыхнуло Варшавское восстание, продлившееся до 2 октября.

Но Ривз и представители издательства «Хоутон» ссылались на то, что Миколайчик в то время договаривался со Сталиным и его люблинскими ставленниками о компромиссе. Карский вспоминает:

Мне предложили следующий выход: я напишу постскриптум, в котором, не оценивая по существу деятельность коммунистов в Польше, упомяну, что они тоже боролись с оккупантами, но я не являюсь членом их партии и никак с ними не связан, поэтому ничего не могу об этом рассказать. Я ответил, что, поскольку речь идет о политическом вопросе, я должен согласовать его с нашим послом. Посол просмотрел предварительный текст, уточнил некоторые стилистические и политические оттенки, издатели были удовлетворены, таким образом на последней странице книги появился «Постскриптум» <…> Он отредактирован так удачно, что никак не противоречит официальной доктрине движения Сопротивления и оставляет мне возможность, если понадобится, правдиво осветить этот вопрос, основываясь на материалах, которые я привез из Польши.

В рассказе о лагере в Избице Любельской, который Карский принял за Белжецкий лагерь, в первоначальном тексте книги было сказано, что его провожатым был эстонский охранник и сам он переоделся в форму эстонской охраны. В принципе такое было возможно, но в данном случае лагерь охраняли украинцы. Карский изменил их национальность по указанию польского правительства в Лондоне, которое еще надеялось сохранить Львов в составе Польши (как обещал Энтони Иден) и не хотело портить отношения с влиятельной украинской эмиграцией. В польском издании 1999 года Карский восстановил истину, и мы в настоящем издании последовали его примеру.

«История подпольного государства» в обложке, украшенной белым польским орлом, появилась на прилавках книжных магазинов 28 ноября 1944 года, но еще в сентябре отрывки из книги были опубликованы в журналах: рассказ о еврейской трагедии — в Colliers и The American Mercury, а в женском Harper’s Bazaar — о женщинах-подпольщицах. Насчитывающий шестьсот тысяч членов клуб Book of the Month Club объявил «Историю подпольного государства» лучшей книгой месяца (декабря 1944). Общий тираж американского издания достиг, как уже говорилось, трехсот шестидесяти тысяч экземпляров. Карского разрывали на части — в течение следующих нескольких месяцев он исколесил Соединенные Штаты, выступая с лекциями по приглашениям разных клубов и ассоциаций. 20 декабря посол Чехановский передал президенту Рузвельту экземпляр книги с дарственной надписью автора, снабдив его письмом, где напоминал президенту «об аудиенции, которой он удостоил 28 июля поручика Яна Карского». Стерлинг Норт в журнале New York Post писал:

Московских поляков в Люблине эта книга приведет в ярость. Ян Карский отнимает лавры у коммунистов.

В марте 1945 года довольно широко распространявшийся в США журнал Soviet Russia Today опубликовал за подписью некой Евы Грот статью под названием Not the Whole Story («Не вся история»), полную едких нападок на польское правительство в Лондоне, на польское Сопротивление и на самого Карского. Автор статьи называла его аристократом, ничего не знающим о трудовом народе, провокатором, который смеет отрицать военные заслуги союзников и называть Ялтинскую конференцию «новым Мюнхенским сговором» (Карскому действительно случилось как-то раз, не сдержавшись, публично произнести такие слова), да еще и «антисемитом, связанным с польскими националистами». По мнению самого Карского, эта публикация отрицательно повлияла на успех книги. А вскоре, на фоне эйфории от общей победы и всеобщего восхищения доблестными русскими, книга стала попросту неуместной. Вышел только французский перевод 1948 года, а готовившиеся испанская, португальская, китайская и ивритская версии так и не были изданы.

Видя, как развиваются события в 1944–1945 годах, Карский больше не строил иллюзий относительно того, что появление его книги как-то поможет Польше и ее законному правительству:

Еще раз подчеркиваю: мой теперешний успех не самоценен. Он является результатом десятков тысяч долларов, вложенных Book of the Month Club и Houghton Miffin Co в рекламу книги и моей особы.

Он чувствовал себя истощенным, здоровье его сильно пошатнулось. В письмах Станиславу Коту он писал, что в течение всех четырех последних месяцев (с апреля по июль 1944 г.), пока писалась и готовилась в печать книга, он не прекращал пропагандистской деятельности: шесть радиопередач, двадцать лекций, десятидневное турне в Детройт, включающее шесть выступлений.

Должен предупредить: работать становится все труднее; и тема лекций, и то, как я ее трактую и отвечаю на вопросы, все меньше нравится публике и все больше ее расхолаживает. Это, несомненно, связано с общей политической обстановкой. Иногда я сталкиваюсь с враждебным отношением ко мне и к предмету моих лекций — думаю, оно будет усиливаться.