Читать онлайн «Джон Р.Р.Толкиен. Биография». Страница 52

Оценить эпопею Толкиена во всей полноте и вынести о ней взвешенное суждение критики смогли только после 20 октября 1955 года, когда вышел в свет долгожданный третий том. Но многие определились во мнении уже давно. Те, кому понравилось «Братство Кольца», отозвались с восхищением и обо всей книге, а те, кто нашёл в первом томе серьёзные недостатки, отстаивали свою позицию до последнего. Эдвин Мьюир, уже успевший изрядно обозлить Толкиена своими колкостями, напечатал в «Обзервере» ещё одну ругательную статью «Мир мальчишек», в которой заявил:

«Вот что удивительно: все персонажи — мальчишки, переодетые взрослыми героями. Хоббиты-‘недоростки’ — обыкновенные мальчишки, герои-люди едва доросли до пятого класса, и вряд ли среди них найдётся хоть один, что-то знающий о женщинах, кроме как понаслышке. Даже эльфы, гномы и энты — и те безнадёжно застряли у порога отрочества. Им уже никогда не повзрослеть»[142].

Ещё дальше пошёл известный американский писатель Эдмунд Уилсон. Он без обиняков назвал роман Толкиена «галиматьёй» и «инфантильной чушью», а в завершение предположил, что книга такого сорта способна понравиться только англичанину[143].

Таким образом, «Властелин колец» с самого начала не оставил публику равнодушной. Он вызывал сильные чувства — у одних обожание, у других отвращение, и предсказать заранее, как именно отреагирует на неё тот или иной критик, казалось невозможным. Принцип, по которому разделились мнения, оставался загадкой: как среди поклонников, так и среди врагов книги встречались и утончённые интеллектуалы, и люди без высоких претензий, и, вопреки язвительному замечанию Уилсона, граница между двумя лагерями никак не соотносилась с границами государств. Обвинения же в адрес «Властелина колец» поражали (и поражают до сих пор) невероятным многообразием.

Часть критики исходила от тех, кто просто невзлюбил книгу по тем или иным причинам личного характера. Многие обозреватели часто руководствуются своекорыстными целями — обычной завистью, желанием покрасоваться перед собратьями по перу, неприязнью к автору и так далее. В частности, Эдвин Мьюир, по-видимому, был настроен против Толкиена ещё до того, как впервые раскрыл «Властелина колец». В своей первой рецензии (а он выпускал по рецензии на каждый том), опубликованной в «Обзервере» 22 августа 1954 года, Мьюир заявил: «Эта примечательная книга не сумела выйти на сцену, как подобает. Только великий шедевр устоял бы под шквальным огнём похвал, обрушившихся на неё с обложки».

Отзыв этот писался в наивную эпоху, когда журналисты ещё не перестали обращать внимание на рекламные преувеличения и были склонны принимать их за чистую монету. Да и само слово «реклама» в те времена ещё не было у всех на слуху. Однако Мьюир был отнюдь не так прост: в действительности его выпад был направлен против хвалебной рецензии К.С. Льюиса, книги которого он не переносил на дух.

К концу пятидесятых Льюис нажил немало врагов, и несмотря на то, что во всём мире у него насчитывались сотни тысяч поклонников, некоторые журналисты и литераторы его презирали. Льюис знал это, и когда издатели «Властелина колец» попросили его написать аннотацию, он предупредил Толкиена, что его имя на обложке может оказать книге медвежью услугу. Кое-кто его терпеть не мог, и Толкиену следовало бы взвесить все «за» и «против», прежде чем принимать поддержку Льюиса открыто.

Но Толкиен не принял эти слова всерьёз. Он понял, что его друг ничуть не преувеличивает, лишь после того, как худшие опасения Льюиса оправдались. До тех пор, он, по-видимому, не сознавал, насколько непопулярен Льюис в известных кругах; но быть может, он просто не устоял перед желанием увидеть на обложке лестный отзыв Льюиса, который к тому времени уже стал знаменитостью.

Однако личными нападками Мьюир не ограничился. Некоторые свои замечания он подробно аргументировал, и справедливость обязывает нас рассмотреть эту критику. Главным недостатком книги Мьюир счёл незрелость авторского голоса. Эффектными фразами, обличающими главных героев в инфантилизме, мы вправе пренебречь, но трудно не признать, что изображение романтических чувств действительно осталось самым слабым местом всей эпопеи. С героическими порывами и так называемыми «высокими чувствами» Толкиен справляется безупречно, но необходимость описывать отношения между полами неизменно повергает его в смущение.

Писать о женщинах Толкиену всегда было трудно, и практически во всех сценах общения между мужчинами и женщинами красноречие ему изменяет. Но следует помнить, что он был человеком старомодных, викторианских взглядов. Как мы уже видели, свои представления о любви Толкиен во многом черпал из книг; и сам он прекрасно сознавал, что убедительно писать об отношениях между полами ему не под силу. Из всех своих произведений сам он больше всего любил «Лэ о Берене и Лутиэн». Это прекрасная поэма, но и в ней начисто отсутствует та сексуальная напряжённость, о недостатке которой во «Властелине колец» сожалел Мьюир.

Всё это так, но делать из мухи слона явно не стоило. Неприязнь к Льюису и неумение Толкиена убедительно писать о любви и сексе просто помешали Мьюиру заметить гораздо более важные особенности романа и оценить его по достоинству.

Несколько труднее объяснить грубую критику со стороны Эдмунда Уилсона. Быть может, его пером водила зависть, но не исключён и такой вариант, что Уилсон, как и многие другие рецензенты, просто не поняли, с чем имеют дело. «Властелин колец» в то время оставался единственным в своём роде произведением, и читателям (в том числе и профессиональным критикам) было не с чем его сравнивать. Кроме того, в середине пятидесятых годов избранная Толкиеном стилистика пришлась, как говорится, не ко двору. Как раз в то время на самом пике популярности был модернизм, и кое-кто счёл книги Толкиена безнадёжно старомодными.

Разумеется, так оно и было: ведь Толкиен сознательно ориентировался на старинные литературные формы. Погоню за сюжетной увлекательностью стали считать чем-то недостойным уже в пятидесятые. На первый план уже выходил стиль — но стиль современный, а отнюдь не архаичный, как у Толкиена.

К критике этого типа мы вернёмся в главе 14, так как прежде необходимо рассмотреть внимательнее некоторые темы и устойчивые мотивы, из которых сплетается сама ткань Средиземья, и ответить на множество вопросов, неизбежно возникающих у читателей «Властелина колец» и «Сильмариллиона». Где находится Средиземье? Соотносятся ли Эпохи Средиземья с историей Земли? Почему среди миллиона с лишним слов, посвящённых событиям в Средиземье, ни разу не встречается слово «Бог»? Заложен ли в книгах Толкиена некий скрытый смысл? И если да — то какой? Вот лишь некоторые из бесчисленных загадок, перед которыми встают читатели Толкиена. И наконец, нам предстоит ответить на вопрос, раздражавший самого Толкиена больше всего: являются ли его книги аллегорическими?