Читать онлайн «Судьба китайского Бонапарта». Страница 19

Правое крыло не отличалось однородностью, здесь помимо сторонников Сунь Фо отстаивали свои позиции хозяева дельты реки Чжуцзян (Жемчужной) — их интересы защищал главарь полубандитских формирований Ли Фулинь. За спиной милитаристской клики Ли Фулиня стояли чиновники-бюрократы, землевладельцы-феодалы, все, кто потянулся за «Суньятсеновским обществом».

Одна из причин обострения обстановки — укрепление новой власти в Гуандуне, за чем последовало введение упорядоченного сбора налогов. Нередко НРА стремилась уравнять себя в правах на землю с представителями дореволюционной феодально-помещичьей и чиновнической бюрократии. К этому времени в Китае насчитывалось, согласно официальным данным, до 200 помещичьих владений по 10 тыс. му (му — 1/16 га) и более, до 30 тыс. владений свыше 1 тыс. му каждое. Милитаристы, вступавшие со своими войсками в какую-либо провинцию, считали, что приобретают право на лакомые куски. Крестьянин, ремесленник, мелкий торговец испытывали на себе двойной гнет: помещиков и милитаристов, ведь и те и другие порой умудрялись собрать налоги с населения за 10 лет вперед. Не отставали от них и генералы НРА. Когда правительство поставило под сомнение существующую систему сбора налогов, стало обдумывать меры по ее перестройке, разразилась политическая буря. Милитаристы, помещики, полиция (минтуань), различные акционерные компании не могли примириться с такого рода нововведениями. Любое покушение на их «право» безраздельного грабежа крестьянина они рассматривали как удар по священным для помещичьей бюрократии привилегиям. Обстановка в Гуанчжоу обострялась.

В тот день, когда принималось решение о мятеже, коммунист Ли Чжилун, исполнявший обязанности командующего гоминьдановским флотом, получил от имени Чан Кайши приказ: крейсерам «Чжуншань» и «Баоби» встать для инспекции в док Вампу. Чан Кайши видел в Ли Чжилуне одного из достойных противников: это он, Ли, еще год назад осудил «Суньятсеновское общество» за антидемократическую деятельность, направленную на подрыв единого фронта. По телефону Ли получает новое указание: крейсеру «Чжуншань» быть готовым для инспекции. Ли Чжилун, не теряя времени, погрузил на крейсер отборную часть и позвонил Чан Кайши: крейсер готов. Впоследствии Чан Кайши, оправдываясь, ссылался на этот телефонный разговор: когда Ли сказал «крейсер готов», он-де воспринял это как подтверждение опасений относительно попыток похитить его. Свои прежние приказы по поводу «Чжуншань» Чан, конечно, отрицал.

Ли Чжилун был ранен в стычке и арестован. Под арестом оказались десятки коммунистов в самом городе. Войска мятежников окружили плотным кольцом место пребывания советских людей, охрана была обезоружена. Среди арестованных — 25 человек из кадрового состава военной школы. Вместе с ними был коммунист Чжоу Эньлай. Слухи о событиях в Вампу еще не распространились по городу, а штаб профсоюзов подвергся нападению, лидеры арестованы, рабочий стачечный комитет и его пикеты разоружены, все вооружение изъято, деятельность комитетчиков парализована. Мартовские события застали коммунистов врасплох, в их рядах готовы были возобладать панические настроения, многие из них были в замешательстве: ведь против них выступил генерал, которого они считали «левым».

Чан Кайши поддерживал напряженность: ввел комендантский час; вооруженные отряды, подразделения полиции, уличные патрули прочесывали город, то тут, то там происходили внезапные обыски. Оружие оказалось в руках сторонников Чана. В сельских районах, где хозяйничали шэньши, полиция зверски расправлялась с крестьянскими вожаками. Правые в Гоминьдане активно распространяли слухи, будто выступление Чан Кайши было ответом на заговор коммунистов с использованием крейсера «Чжуншань». Ван Цзинвэй понял: Чан хотел бы избавиться от него. Постепенно он убедился — сила на стороне Чан Кайши и последний в должное время полностью откроет свои карты.

0 тех событиях много интересного рассказал военный советник А. И. Черепанов. Некоторые приведенные им детали представляют особый интерес. Было 3 часа ночи 20 марта, когда Чан Кайши приказал тотчас же найти комкора Чжу Пэйдэ. Чжу явился в 4 часа. Чан Кайши поставил его в известность о решении совещания доверенных ему командующих подразделениями и предложил Чжу присоединиться к выступлению. Чжу не дал согласия и отправился к военному министру Тань Янькаю.

В 5 часов утра Чан Кайши, несмотря на ночные переговоры, держал речь перед войсками гарнизона. Он старался говорить убедительно. Слушатели должны были поверить — во всем виноваты коммунисты! Но аргументы звучали неубедительно: они-де захватили канонерки и решили восстать против Гоминьдана. Необходимо наказать их. Списки коммунистов, подлежащих аресту, были составлены заранее. Утром коммунисты 2-й дивизии и флота оказались в кандалах[31].

Вскоре Чжу Пэйдэ вместе с Тань Янькаем направился к Чан Кайши. Оба делали все, чтобы как-то образумить зарвавшегося генерала, просили его одуматься. Чан, видимо, понял, что переоценил силы мятежников, возможность поддержки армейского руководства. Уже вечером 20 марта он бил себя в грудь, пытаясь теперь доказать — уже советским представителям — свою невиновность: все, мол, было совершено помимо его воли, он готов извиниться. Арестованных освободили. Да, возможно, он в своих действиях выходил из допустимых рамок. Но это объяснимо, ведь переработал, нервы ни к черту. Его жизнь оказалась в опасности, а ее необходимо сохранить для революции. И Чан Кайши, сославшись на плохое самочувствие, отошел, хотя и на короткое время, от дел.

Оппозиция убедительно продемонстрировала свои возможности, и заговор принес ей определенные политические дивиденды. Судьбе Чан Кайши благоприятствовали обстоятельства: Гоминьдан не располагал рычагами, способными поставить на место властолюбивого генерала, и заговорщикам все сошло с рук. Более того, генералу удалось оказать нажим на коммунистов, поставить их перед выбором: либо уступки, либо выход из Гоминьдана. Коммунисты вынуждены были принять предъявленные им условия, которые во многом совпадали с требованиями Сишаньской конференции. Был устранен со своего поста глава гуанчжоуского правительства и один из оставшихся соперников — Ван Цзинвэй. Ему пришлось покинуть пределы страны — предстояла увлекательная поездка в Европу для «ознакомительных целей». Генерал Тань Янькай занял временно пост главы правительства. Но вся полнота власти фактически перешла к Чан Кайши. Позиции КПК в Гоминьдане, таким образом, значительно ослабли.

Чан оказался перед трудноразрешимой дилеммой: как использовать сотрудничество с Советским Союзом, с КПК для создания современной армии и в то же время ограничить влияние коммунистов в Гоминьдане? Выбору линии мешало окружение — уж больно сильно давили справа. Постоянно Чан Кайши приходилось слышать: русские хотят от него избавиться, советники относятся к нему плохо. Мятежные генералы подогревали своего патрона, играя на его бонапартистских настроениях, самонадеянности, потакая его тщеславию. Дьяволу-искусителю ничего не стоило соблазнить лишенного элементарных представлений о нравственности политического дельца. Чан Кайши нашел выход в балансировании между различными группировками в Гоминьдане.