Читать онлайн «Брюс Ли. Путь воина». Страница 8

По сегодняшним стандартам, кунг-фу проявляется через отточенность и мастерство, и через достижение этого уровня проявляется уже совершенное владение самим собой. Владение в совершенстве самим собой — по крайней мере, с позиций китайской культуры — это очень нужная, очень желаемая вещь, к которой должен стремиться индивидуум. Почитаемая в Китае традиция утверждает, что мастер кунг-фу проявляет совершенное владение самим собой, будучи видным философом, одаренным алхимиком, сведущим искусным целителем, начитанным студентом-литератором или же талантливым музыкантом. О да, мастер кунг-фу должен также быть способен защищать себя и своих близких, если в этом возникнет необходимость. Однако, как видите, использовать термин «кунг-фу» просто как синоним умения хорошо драться означает допустить вопиющую несправедливость по отношению к этому понятию.

Брюс Ли, человек, которого многие считали воплощением понятия «кунг-фу» в его первоначальном, чистом значении, когда речь заходила о кунг-фу, любил рассказывать сказку под названием «Три японских воина с мечами». Эта сказка, связанная с именем знаменитого японского кэнсай (святого воина) Миямото Мусаши, произвела па Ли настолько сильное впечатление своим тонким символизмом, что он рассказал ее во время своего выступления по национальному телевидению в Гонконге и даже использовал ее во вступлении к сценарию фильма «Молчаливая флейта», который он написал совместно с актером Джеймсом Кобурном и писателем Стирлингом Силифантом. Вот эта сказка, как ее рассказывал Ли.

Три воина с мечами сели за стол в переполненной людьми японской гостинице и принялись громко обсуждать своего соседа — в расчете на то, что их замечания побудят его вступить с ними в сражение. Мастер Мусаши, величайший самурай во всей Японии, казалось, не обратил на них внимания, но, когда их реплики стали еще более оскорбительными и очевидными, он взял палочки для риса и, действуя как ножницами, мгновенно и без всяких усилий поймал за крыло четырех мух. Когда он медленно положил палочки, три воина поспешно покинули комнату.

Причина, по которой воины внезапно перестали оскорблять Мусаши, заключалась не в том, что, как некоторые из нас, западных людей, возможно, поспешили предположить, их поразило умение этого человека ловить мух палочками для риса. Просто они поняли, что искусство, которое обнаружил этот человек через обращение с палочками, означает высшую степень кунг-фу — совершенное владение самим собой, — стало быть, этого человека следует обходить стороной. Их вывод подчеркивает старинное китайское убеждение, что человек, достигший совершенства в любом искусстве, обнаруживает присутствие духа в каждом своем действии.

Говорят, что древние мастера кунг-фу были искусными массажистами, травниками, успешно практиковали акупунктуру. Западная медицина только недавно начала признавать или даже изучать их методы лечения болезней тела, разума и духа. Например, когда обнаружили, что трава mа huang, применявшаяся еще тысячу лет назад для лечения астмы, на самом деле содержит эфедрин, то есть именно то средство, которое прописывают врачи на Западе в случае этой болезни, только тогда западная медицина осознала, что, возможно, свой вердикт в отношении по крайней мере ряда методов лечения болезней на Востоке она вынесла слишком поспешно. Точно так же древнее искусство акупунктуры, которое в настоящее время широко применяется в спортивной медицине благодаря своим чудесным целебным и обезболивающим свойствам, давным-давно используется в тренировках кунг-фу. Однако западной медициной оно отвергалось в течение почти всего двадцатого века.

Для западного ума характерно упорное стремление распознавать и раскладывать по полочкам все, с чем сталкивается человек, разделяя явления на удобные категории. Чаще всего эти категории сводятся к двум простым: безопасно и небезопасно. Те явления, с которыми мы более или менее знакомы, попадают в первую категорию, другие же, неизвестные, чуждые, мгновенно помещаются во вторую.

Конечный результат такой практики приводит к тому, что мы вдруг обнаруживаем, что слишком заняты наклеиванием ярлыков и находимся слишком далеко от течения жизни, чтобы принимать в ней участие или, по крайней мере, наслаждаться ею в той степени, которую можно назвать значительной. Короче говоря, нам недостает более широкого видения. Брюс Ли говорил:

Кунг-фу практикуют не только ради здоровья или обучения самозащите, но также для развития ума. Даосские священники и китайские монахи применяли кунг-фу как философию, образ мышления, где практикуются образцы отступления перед превратностями судьбы, чтобы слегка согнуться, а затем распрямиться с большей силой. Частью кунг-фу как дисциплины являются такие качества, как терпение и умение извлекать пользу из своих ошибок.

Таким образом, для кого-то, возможно, будет потрясением узнать, что Брюс Ли, человек, известный на Западе в первую очередь как звезда фильмов действия и преимущественно как борец, в действительности был человеком кунг-фу в первоначальном значении этого термина. Ли был философом, человеком, которого интересовали вопросы поведения людей, человеком, который стремился понять огромный и сложный окружающий мир. Оборачиваясь назад, можно сказать, что Ли был удачливый философ. Учитывая глубину его ума и тот факт, что его фильмы и слова приобрели истинных приверженцев по всему миру, можно с определенной степенью точности сказать, что человек этот был мудрецом.

В словах Ли содержится мудрость, слишком глубокая для его возраста, мудрость, которая приоткрывает степень понимания им сути вещей. Это не значит, что восприятие предназначения человека пришло к нему чисто интуитивно. Ли долго и упорно изучал разнообразные труды по философии, религии, учения о духовности. Он читал и перечитывал страницы высказываний таких философов, как Лао-цзы, Чжуань-цзы, Сунь-цзы, Конфуций, Цзы-Йе, Сократ, Платон, Барух Спиноза, Рене Декарт и Давид Хьюм, а также более современных мыслителей, таких, как Джидду Кришнамурти, Д. Т. Судзуки и Алан Уотс. В их словах он искал вечные истины и пытался узнать больше о высшей природе души, о Вселенной, из которой она возникает, и о роде людском в целом. Именно философия была настоящей страстью Ли. Через боевые искусства он просто предпочел выражать ее.

К счастью, Ли охотно делился своими убеждениями с другими. Фактически именно через публичные интервью его взгляды и убеждения доходили до людей в наиболее красноречивой форме. Некоторые из журналистов, с которыми он разговаривал, понимали, насколько выдающимся был его ум, и сохранили аудио- и видеозаписи, чтобы пользоваться ими как поучениями для самих себя и проанализировать их. Но большинство этого не делали. И все-таки тем из нас, кто хочет сегодня почерпнуть что-то из мудрости этого вдохновенного мыслителя, повезло, потому что частично сохранились аудио- и видеозаписи публичных выступлений Ли и его записи, позволяющие осознать и использовать для самой жизни его философское видение.