Читать онлайн «Великий Рузвельт». Страница 56

На собственном горьком опыте трудовая Америка познавала политическую механику либеральной эры. Страна была буквально залита потоками официального оптимизма. Однако экономическое положение и социальный статус больших масс трудящегося населения (женщин, афроамериканцев, мелких фермеров, городских средних слоев и т. д.), если и изменились к лучшему, то лишь в ограниченных пределах. Многие важные требования трудящихся не были удовлетворены. Так, например, после двух лет пребывания администрации Рузвельта у власти дело с подготовкой законопроекта о социальном обеспечении по безработице и старости почти не сдвинулось с места. Было бы ошибочно искать этому объяснение в опасениях Рузвельта натолкнуться на труднопроходимое препятствие в лице оппозиции в конгрессе {47}. Правительство по собственной инициативе тормозило реформу социального обеспечения. В ходе знаменитых «первых ста дней» (1933 г.) оно не сочло возможным поставить ее на обсуждение конгресса. В дальнейшем Рузвельт доказал, что он не торопится с разработкой законодательства о социальном страховании и готов сколько угодно искать компромиссное решение {48}.

Послания, которые в январе 1935 г. президент направил в конгресс, были отмечены умеренностью, хотя в них и говорилось о необходимости значительных ассигнований на расширение общественных работ и содержалась рекомендация принять закон о социальном страховании. Характерно, что, выступив наконец с этими давно ожидаемыми предложениями, правительство оказалось в ссоре… с прогрессистским блоком в конгрессе, который справедливо нашел их неудовлетворительными. Конфликт разрастался, тем более что созданная президентом комиссия во главе с Ф. Перкинс предлагала главное бремя забот по осуществлению этих мер возложить на штаты, сделав участие федеральных властей чисто символическим. Прогрессисты справедливо увидели в этом уступку консерваторам за счет интересов трудящихся. Вялое течение слушаний в конгрессе проходило на фоне почти полного замирания правительственной активности {49}. Неожиданное одобрение Комитетом по труду палаты представителей подготовленного Коммунистической партией США и внесенного конгрессменом Ландином билля о социальном страховании заставило правительство поторопиться и выступить с собственным законопроектом, которому была обеспечена поддержка обеих палат конгресса, но который отличался от билля Ландина в худшую сторону.

Настораживающим молчанием окружил президент и повторное прохождение весной 1935 г. через обе палаты конгресса знаменитого законопроекта Вагнера о трудовых отношениях, хотя ему было обеспечено подавляющее большинство голосов членов сената и палаты представителей. Ф. Перкинс писала, что билль Вагнера никогда не рассматривался Рузвельтом в качестве составной части его собственной программы. Более того, администрация (и сама Перкинс в том числе) делала все, чтобы торпедировать билль {50}. Искренний радетель интересов людей труда сенатор Вагнер был так обескуражен этим холодным приемом, что выхолостил собственный билль, отказавшись распространить его положения на сельскохозяйственных рабочих. Оправдываясь, он писал в апреле 1935 г., что реальная угроза полного провала билля сделала его податливым любому нажиму {51}. Он ничуть не преувеличивал: опасность преследовала билль буквально по пятам. Накануне решающего голосования в сенате, 15 мая 1935 г. на пресс-конференции Рузвельт заявил, что он никак не определил своего отношения к биллю Вагнера {52}. Это означало, что можно было опасаться самого худшего – вето президента.

И вдруг резкий поворот от созерцательности и проволочек к демонстрации приверженности «подлинному» (как писал советник президента Тагвелл) {53} прогрессивизму, к активной поддержке самого радикального в истории американского государства социального законодательства, включая билли о социальном страховании, о трудовых отношениях, налогообложении крупных состояний и т. д. Существенно меняется и сама риторика президента. Обличения беспредельной алчности имущих классов и хищничества монополистов в духе популизма Брайана и Лафолетта-старшего сопровождаются признанием приоритета интересов неимущих слоев в государственной политике «национальной реконструкции». Летопись американского президентства, пожалуй, не знала такого крутого зигзага.

Еще в своем ежегодном послании конгрессу в январе 1935 г. Рузвельт заявил, что он не хочет вносить изменения в существующую налоговую систему. 7 июня он сказал репортерам на пресс-конференции, что проблема налогов его не занимает. Но уже 19 июня в послании конгрессу президент предложил ввести прогрессивный налог на крупные состояния и прибыли корпораций. Оппозиция кричала о «трюках» президента, перехватывающего голоса у левых и правых экстремистов и демагогов типа X. Лонга. Однако Белый дом, хотя и в сильно урезанном виде, добился от конгресса одобрения законопроекта. 5 июля 1935 г. Рузвельт поставил свою подпись под законом Р. Вагнера о трудовых отношениях, подтвердившим и усилившим права рабочих на организацию в профсоюз и коллективный договор, зафиксированные в статье 7-а НИРА. 14 августа 1935 г. Ф. Рузвельт подписал Закон о социальном страховании.

Итак, внезапно, в течение жарких летних месяцев 1935 г., после длительной раскачки и выжидания правительство Рузвельта вновь обрело вкус к социальной реформе. Многие буржуазные историки теряются в догадках, размышляя по поводу происшедшей метаморфозы. Лейктенберг, например, писал, что Рузвельт сделал это «по причинам не вполне понятным», а конгресс, в свою очередь проголосовав за поддержанные правительством билли, также раз и навсегда «поверг всех в недоумение» {54}. Разумеется, разгадку следует искать не только в чисто предвыборных соображениях. В эволюции «нового курса» ярко проступает стремление Рузвельта решить главную стратегическую задачу прогрессивного либерализма в условиях острейшего кризиса капиталистической системы – подчинить себе массы и удерживать их под контролем подновленной двухпартийной системы.

Оценивая обстановку жаркого лета 1935 г., министр внутренних дел Г. Икес высказал убеждение, что «страна настроена куда более радикально, чем правительство в целом и каждый из нас в отдельности» {55}. На новую ступень поднялось движение безработных после того, как наметилось, а затем было осуществлено под руководством левых объединение всех его организаций. Нарастала волна всеобщих забастовок в основных отраслях промышленности. Стихийно, снизу ширилось движение за организацию профсоюзов. В большинстве случаев его возглавляли по-боевому настроенные рабочие лидеры, не связанные с АФТ.