Читать онлайн «Любовь, которую ты отдаешь». Страница 26

Дэвид Джекобс боготворил Бриана Эпштейна и взял его под свое крыло. У молодых людей было очень много общего. Обе семьи занимались мебельным бизнесом, оба родились и воспитывались в богатстве, и у обоих были еврейские мамы, которые их обожали. Оба были гомосексуалистами. Дэвид Джекобс стал главным поверенным Бриана. С той поры все официальные решения принимались после консультации у Дэвида Джекобса, и именно юридическая контора Джекобса взяла на себя задачу сортировать коммерческие предложения. Он посоветовал Бриану учредить независимую компанию, которая занималась бы торговыми делами, а Бриан и «Битлз» просто получали бы проценты от прибыли. Джекобс сказал, что знает кое–кого, кто сможет «забрать у них торговый бизнес». Звали его Ники Бирн, Джекобс восхищался Бирном, потому что тот устраивал великолепные вечеринки, а Джекобс, очень любивший вечеринки, считал себя экспертом в этой области. Бирн согласился взять на себя работу по торговым сделкам и подобрал пять компаньонов. Всем компаньонам было до 30 лет, и одному из них разрешили купить 20% акций всего за 1000 долларов. Ассоциация получила название «Страмсакт» в Великобритании и ЗЛТИБ («БИТЛЗ» наоборот) в Америке.

У Бирна были собственные поверенные, через которых заключались контракты между ЗЛТИБ, «Страмсактом» и НЕМЗ. Дэвид Джекобс заручился доверенностью Бриана на подписание контрактов в его отсутствие. Оставался лишь один неоговоренный пункт: проценты для каждой из сторон. Бриан и Джекобс знали, что на этом деле можно сделать большие деньги, но ни один из них и понятия не имел, сколько именно. Джекобс мимоходом спросил Ники Бирна, сколько процентов он хочет получать. Бирн опасливо ответил, что для себя он хочет 90%, Джекобс кивнул: «Ладно. 10 процентов — лучше, чем ничего», и подписал контракты. Бриан так и не увидел окончательные соглашения и не задумывался об условиях до тех пор, пока не встретился с Ники Бирном в Нью–Йорке. Ники выглядел весьма респектабельно в длинном пальто с роскошным меховым воротником и был полон чувства собственного достоинства. Он объяснил, что заработал уже более 100 000 долларов, и после уплаты всех налогов получилось 97 000, из которых Ники оставил себе 88 штук. И это только начало. «Коламбиа Пикчерз» предложила ему полмиллиона долларов за акции ЗЛТИБ и, как утверждал Ники, каждому компаньону кинули по автомобилю «феррари». Он признался, что они устроились в отеле «Дрейк» на Парк–авеню и что у них офисы в лучшем квартале Пятой авеню. Ники пользовался услугами лимузина по вызову в течение 24 часов и арендовал частный вертолет для доставки бизнесменов из аэропорта и обратно. Одну из первых сделок Бирн заключил с корпорацией «Релиант» по пошиву мужских сорочек на производство теннисок, за что те должны были заплатить 100 000 долларов. Сначала Бриану показалось, что сумма чрезмерно завышена, но затем он выяснил, что в течение трех дней «Релиант» продала теннисок «Битлз» на сумму свыше миллиона долларов, так что прибыль получилась трехкратной. ПЕМКО, одна из крупнейших и известнейших производителей игрушек в Америке, купила лицензию на производство кукол. Они уже изготовили 100 000 кукол и заказали еще полмиллиона. А парики «Битлз» стали настолько популярны, что «Лоуэл Той Корп» не успевала их производить, хотя заводы выпускали свыше 35 000 штук ежедневно. Проводя анализ коммерческих успехов «Битлз», журнал «Уолл Стрит» подсчитал, что к концу первого года их успеха в Америке продукции «Битлз» купят на сумму свыше пяти миллионов долларов, и это, разумеется, лишь начало, если им удастся сохранить свою популярность. Доход одного только Ники Бирна, по подсчетам Бриана, мог составить 5 миллионов долларов. Бриану стало дурно. Огромные деньги ушли ни на что! Он подумал, что скажут битлы, если узнают об этом, и решил пока скрыть от них все. Задача вернуть деньги обратно не давала ему покоя. Это была первая его большая неудача, и, несмотря на успехи, он чувствовал себя глупцом.

2 марта, меньше чем через две недели после возвращения из Америки, «Битлз» приступили к работе над своим первым игровым фильмом под названием «Битломания». Бриан подписал контракт полугодом ранее, еще тогда, когда эта идея была и опасной, и роскошной одновременно. Музыкальные фильмы пятидесятых и шестидесятых неизменно оказывались дешевкой. Но Элвис снимался в кино, и некоторые его фильмы имели успех, так что Бриан решил, что и «Битлз» сделают фильм.

Бриан и Вальтер Шенсон, американский кинопродюсер, выбрали молодого английского директора коммерческой программы телевидения Ричарда Лестера для руководства съемками фильма. Идея пригласить Алуна Оуэна принадлежала Бриану. Оуэн был писателем, известным своими телесценариями. Его специально отправили на гастроли вместе с «Битлз», чтобы он смог познакомиться с ними поближе и понаблюдать за каждым индивидуально. Оуэн мастерски охарактеризовал каждого бит–ла несколькими строчками в сценарии. Джон предстал сардонически забавным, Пол — восхитительным Лотарио[3], Джордж — красивым романтиком, Ринго — одиноким, любвеобильным. Благодаря направлению поп–арт, быстро найденному Лестером, «Битлз» превратились в неуловимых братьев Маркс наших дней. Это явилось еще одним загадочным примером того, как потенциально обреченный на крах эксперимент смог обернуться колоссальным успехом. Дифирамбы, которые пелись картине в прессе, когда она вышла на экраны летом следующего года, граничили с истерией. Позднее «Ньюсуик» суммировал всю информацию в одной фразе: «Законность «Битлз» как явления неизбежна».

Как только съемки «Тяжелого дня» начались всерьез, битлы решили, что шестинедельный график для съемок — черепаший шаг в сравнении с тем бешеным ритмом, в котором они жили последние шесть месяцев. Несмотря на то, что «Битлз» постоянно присутствуют на экране, им приходилось проводить по многу часов, сидя у передвижной костюмерной, покуривая и болтая, а праздные руки всегда найдут дурную работу. 8–миллиметровый проектор заносился в одну из костюмерных, и ребята развлекались порнофильмами. Кроме того, под рукой всегда была коллекция девиц, их тайно проводили в костюмерные для кратких свиданий между съемками.

Одной из девушек, которая никогда не заходила в костюмерную, была девятнадцатилетняя Патти Бойд; Джордж Харрисон подцепил ее в первый день съемок. Раньше Патти работала с Лестером в коммерческих передачах Смита Крискса. Она была хорошенькой белокурой девушкой с круглым личиком и большими голубыми, похожими на пуговицы, глазами — этакая сексапильная кошечка с неярким гримом, в забавном меховом жакете, в мини от Квант, которое открывало взору целые мили роскошных ног.