Читать онлайн «Я выжил в Сталинграде. Катастрофа на Волге». Страница 62

Понимая, что документы из личного архива фельдмаршала немногочисленны и к тому же носят фрагментарный характер, и стремясь придать своей работе большую глубину и завершенность, Вальтер Гёрлиц приложил немало сил, собирая дополнительные источники по истории Сталинградского сражения. Эти материалы – в большинстве своем не публиковавшиеся ранее документы того периода, содержание которых определялось исключительно требованиями момента. Подобные аутентичные свидетельства не только являются существенным дополнением к записям командующего 6-й армией, но и дают возможность проверить и критически проанализировать их. Особую ценность в этом плане представляют опубликованные Гёрлицем переговоры по телетайпу между штабом группы армий «Дон» и командованием окруженной армии, проливающие новый свет на вопросы оперативного руководства и принятия решений в ходе Сталинградской битвы, а также на ту ответственность, которая лежала на фельдмаршале Манштейне в трагические дни декабря 1942 года. Составитель приводит также обширные выдержки из дневника фельдмаршала фон Бока. Эти записи были сделаны весной 1942 года, в дни Харьковского сражения, поучительные уроки которого (прежде всего твердое, централизованное руководство в ходе решающих операций, осуществлявшееся генеральным штабом сухопутных сил вопреки воле командующих фронтовыми соединениями) оказали глубокое психологическое влияние на Паулюса и определили его образ действий в дальнейшем. Что касается самой катастрофы под Сталинградом, то опубликованные Гёрлицем документы из исторического архива военно-воздушных сил, особенно выдержки из оперативных дневников командующих авиасоединениями и командиров авиационных частей, принимавших участие в сражении, существенно дополняют общую картину событий. Прежде всего следует отметить в связи с этим записи генерал-полковника Рихтгофена, человека темпераментного и известного независимостью своих суждений. Рихтгофен неоднократно пытался тогда повлиять на верховное командование вермахта в вопросах общего руководства операциями на самом ненадежном участке Восточного фронта – на его южном крыле, где над немецкими войсками нависла смертельная угроза. Правда, высказывания генерала Рихтгофена в адрес злополучной 6-й армии весьма субъективны и подчас несправедливы, но все же страницы из его дневника воссоздают трагическую обстановку тех дней. Неподдельным колоритом минувшей эпохи окрашены и документы из архива немецкой военной миссии в Бухаресте, которые проливают свет на обстановку, складывавшуюся на участках соседних румынских соединений, и на взаимоотношения их командования с высшими немецкими штабами. В частности, эти материалы содержат новые данные о событиях в «котле» под станицей Распопинской – этим «Сталинградом в миниатюре», где была уничтожена группировка «Ласкар», состоявшая из четырех румынских дивизий. Именно там началось сокрушительное генеральное наступление русских, а на следующий день катастрофа разразилась и южней Сталинграда – на участке, где стояли остальные румынские соединения. Румынский «Большой генштаб» уже в течение нескольких недель до этого предупреждал о надвигающейся грозе – румыны обращались буквально во все вышестоящие немецкие штабы, предостерегали, просили, требовали, входили с предложениями – на них не обращали внимания!

Многие бывшие генералы и офицеры вермахта, которые, занимая в то время ответственные посты, имели непосредственное отношение к безнадежной борьбе 6-й армии под Сталинградом, помогали Вальтеру Гёрлицу в его кропотливой работе по сбору достоверных источников, дополняющих опубликованные им материалы из личного архива Паулюса. Назовем лишь некоторых из них: генерал-полковника Холидта, командующего армейской группой, которая в декабре 1942 года должна была принять участие в деблокирующей операции Манштейна, наступая из района Чира, но уже очень скоро перешла к обороне и после тяжелых боев вынуждена была начать отход; генерал-лейтенанта Гейма, предшественника Шмидта на посту начальника штаба 6-й армии, того самого Гейма, которого Гитлер сделал немного позднее козлом отпущения и разжаловал после того, как тот, командуя танковым корпусом неполного состава, не смог остановить советское наступление в излучине Дона; подполковника фон Цицевица, прикомандированного генеральным штабом сухопутных сил к штабу 6-й армии, об агонии которой он в качестве офицера связи лишь подробно доносил, не будучи в силах ничего изменить; генерал-полковника Гота, командующего 4-й танковой армией, непосредственно возглавлявшего заранее обреченное на неудачу наступление деблокирующей группировки. Все они ответили на ряд вопросов Гёрлица и предоставили в его распоряжение ценный материал.

Наконец, нужно особо упомянуть о главном свидетеле трагедии 6-й армии – ее бывшем начальнике штаба генерал-лейтенанте Артуре Шмидте. Гёрлиц в своем труде использовал его не публиковавшиеся до тех пор заметки и высказывания, которые, естественно, представляют большой интерес. Шмидт, ближайший сотрудник Паулюса, его первый советник и правая рука, был одним из главных действующих лиц трагедии. Ныне, после смерти фельдмаршала, он остается, так сказать, единственной обязательной инстанцией при выяснении нерешенных вопросов, связанных с оперативным руководством 6-й армии и с историей ее гибели.

Высказывания и воспоминания Шмидта являются самым естественным логическим дополнением к документам, автором которых был сам Паулюс. Можно с полным основанием предположить, что мнением генерала Шмидта в первую очередь и руководствовался Вальтер Гёрлиц в своих сопроводительных текстах и критических комментариях к источникам, опубликованным в сборнике «Я выполняю приказ».

Богатый и обширный материал, использованный Гёрлицем, разумеется, обогатил воссозданную историками картину Сталинградской битвы целым рядом интересных деталей, нюансов и новых аспектов.

Спрашивается, однако, представляет ли его работа надежную основу, которая позволила бы по-новому подойти к оценке этой трагедии минувших лет и проникнуть в самую суть связанных с нею проблем?

Ценность документов, опубликованных в сборнике «Я выполняю приказ», контрастирует с ненаучным методом работы его составителя. Методика Гёрлица не может не вызвать самых решительных возражений. Это прежде всего относится к его безответственному, чтобы не сказать кощунственному, обращению с документами, вышедшими из-под пера покойного Паулюса. Читатель, интересующийся историей, естественно, хотел бы ознакомиться с этими записями в их первоначальном виде и узнать о том, где и при каких обстоятельствах они были составлены. Однако Гёрлиц часто оставляет его в полном неведении относительно того, какие из документов являются оригиналами Паулюса, какие составлены со слов фельдмаршала и где речь идет о вставках и дополнениях, внесенных чужой рукой. Составитель перекраивает источники по собственному усмотрению, и этот недопустимый произвол значительно снижает ценность многих из них. Так, например, желая расположить материал по определенной принятой им схеме, составитель произвольно разделил «Принципиальные замечания» Паулюса на несколько частей, дополнив каждую из них другими документами и свидетельствами, почерпнутыми из иных источников, не имеющих отношения к этой записке. Некоторые сообщения и записи Гёрлиц скомпоновал сам из документальных фрагментов, написанных в разное время, не всегда ссылаясь при этом на соответствующий источник. В отдельных случаях прямо в текст Паулюса включены (опять-таки без ссылок) отрывки из бесед покойного фельдмаршала с сыном в период его пребывания в Дрездене, восстановленные последним по памяти, и даже вставки самого составителя.