Читать онлайн «Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы)». Страница 124

Выступая официально против фашистской агрессии, руководители американской политики одновременно "под шумок" поощряли европейских "умиротворителей". Делалось это главным образом через американских послов в Берлине, Париже и Лондоне. Мне особенно хорошо знакома деятельность американского посла в Англии Джозефа Кеннеди (отца убитого президента Джона Кеннеди), который занимал этот пост в 1938-1940 гг.

Приехав ко мне с первым визитом в самом начале своей дипломатической деятельности, Кеннеди просидел час и, уходя, грохочущим голосом воскликнул:

- Дайте мне только немножко управиться с визитами и формальностями, я приеду к вам, и мы просидим часа два для того, чтобы обсудить все интересующие меня вопросы.

Этого обещания Кеннеди так никогда и не исполнил. Причина была проста: по прибытии в Лондон он сразу попал в салон леди Астор (американки но происхождению) и скоро стал идолом "кливденской клики". Кеннеди вдохновлял ее и рекомендовал ей политику "умиротворения". Разумеется, при таких условиях ему было не до встреч с советским послом. Я снова увидел Кеннеди только в конце июня 1940 г., сразу после падения Франции, когда он приехал ко мне для беседы о ближайших перспективах Европы. Американский посол был в состоянии паники, считал Германию совершенно непобедимой и рекомендовал Англии возможно скорее пойти хотя бы на плохой мир с Гитлером. Кеннеди был крайне поражен, когда я стал доказывать ему, что Англия имеет все шансы устоять и даже в конечном счете победить, если, конечно, она захочет всерьез драться с Германией. Уходя от меня на этот раз, Кеннеди воскликнул:

- Ну, вы оптимист! Такого оптимизма я не встречал даже среди англичан.

Еще бы! Ведь англичане, среди которых вращался Кеннеди, были "кливденцы", а это были люди, которые не верили в свой народ и трепетали перед гитлеровским сапогом.

Легко понять, как американский посол такого типа мог влиять на английские правящие круги. Когда теперь, много лет спустя, читаешь донесения Кеннеди в Вашингтон, опубликованные в официальных документах США, то видишь, до какой степени в мюнхенские дни он был проникнут духом Чемберлена. Не случайно сразу после возвращения Чемберлена из Мюнхена он заявлял направо и налево, что британский народ должен поставить ему статую из золота, так как-де британский премьер спас его от войны.

Не лучше был и Уильям Буллит - американский посол в Париже. Этот ярый враг Советского Союза всемерно вдохновлял и поддерживал политику "200 семей" и встретил Даладье по возвращении из Мюнхена пышным букетом цветов. Что касается американского посла в Берлине Вилсона, то он усматривал свою главную миссию в том, чтобы всячески обелять Гитлера перед Вашингтоном и смягчать там впечатление от преступлений и насилий германских нацистов.

Конечно, такие послы в ключевых странах Европы и такое их поведение в столь исключительно важный исторический момент возможны были лишь в том случае, если центральное руководство в Вашингтоне находило это нормальным. Так оно и было. Среди многих дипломатических документов, опубликованных государственным департаментом после войны, имеется одна телеграмма, отправленная президентом Чемберлену 28 сентября 1938 г., когда стало известно, что британский премьер завтра утром летит в Мюнхен. Телеграмма Рузвельта гласила кратко:

- Молодец!{104}.

После Мюнхена

Какова была реакция на Мюнхен в Англии? В первый день всеобщий, стихийный вздох облегчения: войны нет, бомбы не падают с неба; Чемберлен спаситель наций; его резиденция - Даунинг-стрит, 10, засыпана букетами цветов, присланными со всех концов Англии; палата общин одобрила мюнхенские соглашения большинством 366 против 144; ранее колебавшиеся сторонники премьера вновь обрели уверенность в своем лидере.

Среди дипломатических документов, захваченных Советской Армией в Германии, имеется запись разговора германского посла в Лондоне Дирксена с Галифаксом, помеченная 9 августа 1939 г. В ней Галифакс сказал, что "после Мюнхена он был убежден, что 50-летний мир во всем мире обеспечен..."{105} Каково!

Однако на другой же день настроения стали изменяться. Морской министр, известный консерватор Дафф Купер, демонстративно вышел в отставку и резко атаковал политику Чемберлена в парламенте. Хотя правительство получило значительное большинство (сыграла свою роль партийная дисциплина), но общий ход дебатов повернулся для него неудачно. Овация, которую готовили консерваторы при появлении премьера в палате, провалилась.

Многие, очень многие в Англии чувствовали себя отнюдь не как победители. В миллионах сердец жили неловкость, тревога и беспокойство за будущее. Именно поэтому сторонники премьера прилагали большие усилия для того, чтобы свалить вину за Мюнхен на... Советский Союз! Приведу один характерный пример.

11 октября 1938 г., через десять дней после мюнхенского предательства, один из членов правительства, лорд Уинтертон, в речи на публичном собрании объяснил неизбежность для Англии уступок Гитлеру... военной слабостью Советского Союза и его нежеланием ввиду этого выполнить свои обязательства по пакту взаимопомощи с Чехословакией. Я немедленно же заявил протест Галифаксу, а сверх того опубликовал в печати сообщение от советского посольства, в котором со ссылкой на речь M. M. Литвинова в Лиге Наций опровергал клевету Уинтертона. Уинтертон, однако, не успокоился. Два дня спустя на другом публичном собрании он снова повторил свою выдумку. Тогда я дал в печать второе заявление, где писал, что бесполезно спорить с человеком, который сознательно закрывает глаза на правду, но что никакое повторение лжи не может превратить ее в истину.

Полемика между советским посольством и членом британского правительства в разгоряченной атмосфере тех дней привлекла к себе всеобщее внимание. В парламенте лейбористы сделали запрос. Отвечать пришлось самому премьеру. Как это ему было ни неприятно, но Чемберлену все-таки пришлось дезавуировать Уинтертона...

В Лиге Наций

В последний раз мне пришлось практически столкнуться с вопросом о Мюнхене в конце мая 1939 г. в Женеве.

В эти дни должна была состояться 106-я сессия Совета Лиги Наций. В порядке очереди на данной сессии должен был председательствовать представитель СССР, и Советское правительство возложило такую обязанность на меня.

За предшествовавшие семь с небольшим месяцев в судьбах Чехословакии произошла большая перемена. 15 марта 1939 г. Гитлер, клявшийся в Мюнхене Чемберлену, что Судеты являются его последним территориальным требованием в Европе, молниеносным военным ударом захватил независимую Чехословакию в превратил ее в "Богемский протекторат" и "независимую" Словакию. Мюнхенское соглашение было изорвано в клочки, но Англия и Франция, взявшие на себя в Мюнхене гарантии целостности и неприкосновенности обрубка Чехословакии, оставшегося после судетской ампутации, не пошевелили пальцем. Однако Бенеш, вынужденный после 15 марта покинуть Чехословакию и найти убежище в США, из Чикаго прислал в Лигу Наций энергичный протест против нового преступления нацистов и просил поставить на 106-й сессии Совета Лиги вопрос о Чехословакии. Одновременно Бенеш разослал копии с телеграммы правительствам СССР, Франции и некоторых других держав.