Читать онлайн «Аракчеев». Страница 101

Мнение историка-писателя о графе Аракчееве изменилось в лучшую сторону после первой же беседы с ним. «Вообще я нашел в нем человека с умом и с хорошими правилами, — делился Карамзин своими впечатлениями о графе в письме к супруге от 13 марта 1816 года. — Вот его слова: «Учителем моим был дьячек: мудрено ли, что я мало знаю? Мое дело исполнять волю Государеву. Если бы я был моложе, то стал бы у вас учиться: теперь уже поздно». Не подумай, милая, что это насмешка; нет, он хорошо трактовал меня, и сказанное мною не могло подать ему повода к такой насмешке».

Граф Аракчеев станет одним из самых увлеченных читателей «Истории государства Российского» и будет с нетерпением ждать выхода в свет новых ее томов. «Исполняя лестную для меня волю вашу, спешу доставить вашему сиятельству два новые тома Российской истории в надежде, что они, если не дарованием автора, то любопытным содержанием удостоятся вашего внимания», — напишет H. M. Карамзин к Аракчееву 13 марта 1824 года. А граф, который будет пребывать в этот день в Старой Руссе, ответит немедля: «Милостивый государь Николай Михайлович! Спешу принесть Вашему Превосходительству мою благодарность за приятный для меня подарок, но жалуюсь вам на моего Николая Назарьевича Муравьева, который прислав ко мне ваше письмо, а книги оставил в Санкт-Петербурге до моего возвращения, почему я лишен еще буду несколько дней желаемого давно мною удовольствия читать оные». Несколько подобных записок историка к Аракчееву и Аракчеева к историку хранятся ныне в Российском государственном военно-историческом архиве.

Резко возросшее по окончании войны с Наполеоном влияние Аракчеева при царском дворе почувствовали и члены императорской фамилии. Имя графа приводило в трепет даже братьев государя, Николая и Михаила Павловичей, в то время совсем еще юных. В конце 1815 года великие князья присутствовали на каком-то торжественном вечере в Зимнем дворце. Чрезвычайно веселые, они сидели на подоконнике и перебрасывались шутками с молодыми флигель-адъютантами из государевой свиты. Вдруг кто-то из офицеров шепнул: «Аракчеев идет!» И великие князья Николай и Михаил мгновенно, как по команде, вскочили, вытянулись в струну, руки по швам и так стояли до тех пор, пока грозный граф не прошествовал мимо.

В приемной зале Аракчеева, где собиралось иной раз до сотни чиновников, офицеров и генералов с рапортами, представлениями и другими бумагами, можно было нередко видеть и великих князей Николая с Михаилом, которые вместе с другими посетителями проводили полчаса-час, а то и более в ожидании выхода графа. Алексей Андреевич, войдя в приемный зал, обыкновенно садился на диван и начинал принимать рапорты от начальников различных департаментов, выслушивал донесения генералов, задавал вопросы, делал замечания. Все присутствовавшие при этом стояли. Но для великих князей граф делал исключение. Спустя пять-десять минут после начала приема он обращался к ним и говорил: «Можете сесть, ваше высочество», слегка кивая головой при этих словах и едва заметно улыбаясь.

Молодая супруга Николая Павловича великая княгиня Александра Федоровна в октябре 1817 года находилась в Москве в то самое время, когда там пребывал император Александр. Однажды по каким-то делам приехал туда Аракчеев, и Александра Федоровна получила возможность в течение нескольких дней наблюдать за тем, как граф работает, как обращается с ним государь и как относятся к нему окружающие. Позднее в своих воспоминаниях великая княгиня писала: «В это время Аракчеев был самым деятельным помощником императора. Он был необходим ему и работал с ним ежедневно. Через его руки проходили почти все дела. Этого человека боялись, его никто не любил».

Великая княгиня Екатерина Павловна, бывшая в то время королевой Вюртембергской, именно к Аракчееву обратилась с тем, чтобы исходатайствовать своему любимому библиотекарю Бушману повышение в чине. Граф писал ей 18 августа 1818 года: «По письму, коим угодно было Вашему королевскому Величеству удостоить меня от 19/9 июля, я имел щастие докладывать Государю Императору, и Его Императорское Величество из особенного уважения к предстательству вашего величества изволил наградить коллежского советника Бушмана следующим чином».

Возвышение Аракчеева, произошедшее в 1816 году, было для Александрова правления беспрецедентным. Никто, в том числе и сам граф, прежде не наделялся императором Александром такими широкими полномочиями и не ставился столь высоко над сановниками Российской империи. Подобного не случалось и в царствование Павла I, не произойдет ничего сходного и при всех последующих российских самодержцах.

Современники не переставали дивиться возвышению Аракчеева и дружно ломали головы, пытаясь доискаться до тайны его, до скрытых от публики пружин столь необыкновенного взлета. Они желали объяснить поступок мягкого, улыбчивого, образованного государя, поставившего рядом с собой грубого, мрачного «невежду».

Многие оставались в недоумении. Великая княгиня Александра Федоровна в конце своего рассказа об Аракчееве признавалась: «Я никогда не могла понять, каким способом он сумел удержаться в милости до самой кончины императора Александра». Декабрист Н. И. Лорер писал в 60-х годах XIX столетия: «История еще не разъяснила нам причин, которые понудили Александра — исключительно европейца 19-го столетия, человека образованного, с изящными манерами, доброго, великодушного, — отдаться, или лучше сказать, так сильно привязаться к капралу павловского времени, человеку грубому, необразованному».

Но желание понять, почему император Александр возвысил Аракчеева так, как никого другого не возвышал, все же брало верх у некоторых дотошных современников, и они находили объяснение. «По возвращении императора в 15-м году он просил у министров на месяц отдыха; потом передал почти все управление государством графу Аракчееву. Дума его была в Европе; в России же более всего он заботился об увеличении числа войск. Царь был всякий день у развода; во всех полках начались учения и шагистика вошла в полную свою силу». Такую картину рисовал в своих «Записках» декабрист И. Д. Якушкин. Другой декабрист А. М. Муравьев также связывал передачу управления страной в руки Аракчеева с тем, что Александр забыл свой долг перед Россией.

Более распространенным было, однако, иное объяснение. Известный сановник павловского и александровского царствований Д. П. Рунич писал в своих мемуарах: «Император Александр, утомленный царствованием, не желая более непосредственно заниматься делами внутренними, поставил между собою и Государственным советом, а также Комитетом министров и самими министрами графа Аракчеева». А. М. Тургенев, также видный сановник того времени, утверждал в своих мемуарах, что Александр по окончании войны с Наполеоном «предался апатии и вверил правление обширнейшего своего государства Аракчееву».