Читать онлайн «Серый ангел». Страница 17

Девять классов Лёнчик закончил потому, что никому до него не было дела. Если другим ученикам ставили тройки, имея в виду двойки, то под его тройками стоял или «кол», или «ноль», в зависимости от предмета. Лёнчика спасало то, что он прилежно отсиживал все уроки, особенно когда погода на улице была плохая.

После школы с учебой у Лёнчика не заладилось, все училища отказывались его брать. Мать начала обзванивать и обхаживать знакомых, просила пристроить сына хоть на какую-нибудь работу. Прокормить «здоровенного кретина» ей с каждым годом становилось сложнее.

Работа нашлась неожиданно — в соседнем магазине запил мясник. Лёнчик за один день научился орудовать ножом. Туши он разделывал мастерски, быстро и красиво. Вечерами гордо приносил домой ворованное мясо, а в получку — деньги.

Лёнчик ни с кем не дружил. У него не хватало терпения досмотреть футбольные матчи до конца, в политике он ничего не понимал, а фильмы казались слишком умными. И пить он не мог, сразу же становилось плохо с головой. То есть никакого повода для «мужской дружбы» у него не было.

Года через два Лёнчик решил, что его положение в семье изменилось к лучшему. И он попросил мать о самом сокровенном своем желании, разрешить ему завести кошку. Но мать, как всегда, его «не услышала».

Зато в магазине жили две кошки. Рыжего кота звали, естественно, Чубайс, а серую кошечку Пушок. Считалось, что кошки ловят мышей. На самом деле мышей в магазине не было, их давно прогнали крысы. Крыс кошки боялись, а те не боялись никого и жили своей особенной жизнью, ни на кого не обращая внимания.

Для кошек Лёнчик оставлял лучшие куски из мясной обрези. Понимая, что мясо моментально стащат крысы, он кормил кошек с руки.

Однажды сторож, вредный старик шестидесяти с небольшим лет, перепил и, делая выволочку маленькой серой кошке за то, что та не ловит крыс, озлобился на свою неудавшуюся жизнь и убил Пушка. Лёнчик утром увидел храпящего сторожа и трупик кошки. Сторож проснулся, глотнул пива и в приказном порядке велел Лёнчику засунуть Пушка в пакет и выкинуть на помойку. Пушка Лёнчик похоронил во дворе, под деревом, после чего взял разделочный нож и перерезал сторожу горло.

Ему дали девять лет.

Он отсидел в тюрьме год, дожидаясь суда. И там он ни с кем особо не дружил, но и его не задирали. Известно было, что Лёнчик в драках терял над собой контроль и, обладая недюжинной дурной силушкой, мог и покалечить.

Через два года отсидки у одного из зэков полосатая и вечно беременная кошка стащила из рук кусок колбасы. Зэк убил ее. Лёнчик кошку похоронил, затем подобрал камень и проломил зэку голову. За убитого идиота вступился второй зэк, в принципе нормально относившийся к Лёнчику. Но у того уже не работали тормоза, он сильно избил заступника, сломав ему шею. Если бы не охранники, Лёнчика забили бы. Но не судьба.

Добавили еще двадцать лет. К этому моменту Лёнчиком уже никто не интересовался, даже мать.

Через пять лет его продали. Во всех зонах появились листы негласных инструкций по отбору «особого контингента». В Топь отправляли физически здоровых заключенных с большими сроками и тех, кого никто не стал бы искать. Лёнчик попадал под все требования. За него дали двести долларов.

Самолет приземлился в Домодедове.

Не спеша выходить, Лёнчик встал, достал из верхнего отсека сумку, которая являлась его единственным багажом. В костюме, который он заказал себе в том же магазине, что и Геннадий, вкусу которого он доверял, с длинными, забранными в хвост темно-рыжими волосами, чуть бледный, Лёнчик настолько поразил нескольких проходящих по узкому коридору самолета женщин, что они остановились, вспоминая, где они могли видеть этого мужчину. В журнале или на экране?

Окатив создавшуюся «пробку» холодным взглядом, Лёнчик сел на свое место, положил сумку на колени и отвернулся к окну, дожидаясь выхода пассажиров.

В московском аэропорту, как и во всех прочих аэропортах мира, он никогда не был. Оглядевшись, пошел в кафе. В кафе он тоже никогда не был. Заказал себе яичницу, бокал шампанского и салат «оливье». Поразился дороговизне. Но все равно расплачиваться было приятно, особенно осознавая, что денег у него много.

В киоске он купил газету, брелок для ключей, маникюрный набор и две шариковые ручки. Дело было не в нужности вещей, а в самом процессе покупки.

Он сам себе покупал. В аэропорту. В Москве. Свободный. Красивый. Умный. Особенный.

Я человек Земли. Мне нравится море, пальмы, снег, тундра, горы. Но все-таки больше всего я люблю лес. Ничего красивее леса по берегам Селигера я не видела. Здесь мой рай. Ни в каком другом месте жить не хочу.

Наступила ночь. Мы ехали по берегу, и я вдыхала запах сосен и воды, ночных цветов и свежей рыбы от развешенных сетей. На берегу, в бликующей от луны воде, покачивались лодки.

Скоро мы въехали на территорию дачного поселка.

Мне приятно приглашать гостей в дом, где есть чем похвастаться. Двухэтажный, со стеклянной верандой, высотой в два этажа, с камином и печкой, с резными деревянными барельефами и коллекцией статуэток, с ванной «джакузи». Деревянный теплый дом. Архитектурный стиль — конец пятидесятых. С мебелью пока «небогато», как говорит моя мама, но мы с Толиком стараемся. Толик живет на первом этаже, мы с Данилой на втором.

Распаковались за два часа.

Я показала Анне комнату Данилы.

— Придется тебе здесь ночевать. У нас пока с мебелью худо и кроватей больше нет.

Анна подошла к стене, посмотрела на фотографию Данилы.

— Это твой сын?

— Да. Четыре годика.

— Очень милый.

— Любимый. — Я погладила фотографию и поцеловала глаза и лоб Даника. — Его сейчас моя мама и отчим в Твери по художественным галереям водят, а он их изводит просьбой купить собаку. Собака в доме, конечно, нужна, но до покупки никак руки не доходят.

Мы спускались на первый этаж, и Анна провела рукой по резным перилам деревянной лестницы.

— Сколько стоит такой дом?

— Мы с Толиком отдали за него все, что у нас было на момент покупки.

До весны, в течение двух лет, мы с братом мотались каждую неделю в город. В этом году весна была необычно холодной. Видимо, запас терпения организма закончился, и в мартовскую пятницу, когда термометр безжалостно показывал минус пятнадцать, Толя отказался уезжать из магазина.

— Я, Машка, задолбался ездить на выходные по морозу в город. Тебе хорошо, ты на машине, а я сначала трясусь в холодной электричке, потом автобус полчаса жду. И вообще, зачем мы туда ездим, что в городе интересного? У меня и у Данилы здесь появились друзья, а ты все равно вокруг себя ничего не замечаешь.