Читать онлайн «Морские волки. Германские подводные лодки во Второй мировой войне». Страница 30

Несколько командиров подводных лодок сообщили, что даже грузовые суда имеют аппаратуру обнаружения подводных лодок. Одним из таких командиров был Эндрасс («U-46»), старший помощник Прина на «U-47» в Скапа-Флоу. С того времени он вырос в замечательного командира. Увидев как-то отличный крупный танкер, он в сумерках пошел на него, совершенно уверенный, что подкрался незамеченным, но как только он подошел близко, тот стал делать короткие и резкие зигзаги. Как только Эндрасс выпустил торпеды, танкер развернулся прямо на него: стало очевидно, что танкер оборудован гидролокатором. Так они и кружили друг возле друга до утра, когда забарахлила муфта одного из дизелей и преследование пришлось прекратить. Механики четырнадцать часов бились над ремонтом.

Командиры подлодок были также озабочены низкой эффективностью торпед. Лейтенант Леманн-Вилленброк был одним из многих, кто жаловался на этот счет. На одно судно, говорил он, требуется четыре торпеды, а то еще и несколько выстрелов из пушки, чтобы потопить его. Необходимо было, по его словам, устанавливать бесконтактные вертушки, которые взрывали бы торпеды в тот момент, когда они находятся под самой целью, так достигался бы гораздо больший разрушительный эффект, чем при контактном взрыве.

Когда поиск целей в отдаленных западных водах оказался бесплодным, подводные лодки перебросили к востоку, так как командование сочло, что лучше нападать на конвои в более тяжелых условиях, чем вообще не видеть их в слабо защищенных районах. К тому же ближе к берегу были куда лучше перспективы взаимодействия с люфтваффе.

Занявший пост командующего люфтваффе района Атлантики подполковник Харлингхаузен хорошо понимал нужды подводников. Конвои, ходившие между Сьерра-Леоне и Великобританией, заходили так далеко на запад, что германские летчики могли их только засечь и наблюдать за ними несколько минут, а затем разворачиваться на обратный курс, чтобы хватило топлива долететь до базы. У них хватало времени только на то, чтобы отправить сигнал по радиомаяку. Даже если они успевали отправить более полное сообщение, их данные координат часто страдали неточностью, а сигналы радиомаяков были настолько короткими, что лодки не успевали как следует принять их.

Харлингхаузен предложил новую систему, при которой летчики, заметив конвой на максимуме дальности полета, давали сигнал по радиомаяку в свой штаб, а тот передавал координаты командованию подводников для их последующей передачи на лодки. Вся эта процедура требовала всего нескольких минут. После этого самолет должен был продолжать давать сигналы по радиомаяку, которые могли принимать лодки, а перед тем как бросить конвой, самолет также должен был сообщить свои последние координаты.

Эта система вскоре же оправдала себя. Подводные лодки могли «контактировать» с конвоем в течение восьми дней. Цифры побед возросли.[59]

Другим источником головной боли в этот период стал учет потопленных кораблей: сообщения командиров подводных лодок стали менее достоверными, чем раньше. Действенность противолодочных эскортов вынуждала командиров наносить удары быстро и сразу уходить. У них не было времени на хронометраж хода торпед и на установление размеров пораженных целей через перископ. Офицеры штаба Деница, суммировавшие потери противника в своих секретных отчетах, стали замечать, что тоннаж гибралтарских конвоев, состоявших в основном из небольших судов, часто преувеличивался командирами атаковавших эти конвои подводных лодок.

Одна группа лодок дежурила в течение трех недель в водах к северо-западу от Ирландии и не увидела ни одной цели. В то же время отовсюду поступали сообщения о значительной активизации авиации противника. Как случилось, что британцы оказались способны неожиданно усилить патрулирование в Атлантике с воздуха? Какие выводы следовало сделать из того факта, что подводные лодки, приближавшиеся к конвою ночью, бывали сразу атакованы британскими эсминцами, специально приданными для этих целей?

Лодки, пытавшиеся атаковать Гибралтарские конвои например, обнаруживали, что воздушные и надводные эскорты значительно усилены. Противник сделал большой прогресс в технике создания помех для приближения лодок к конвоям. Днем внешняя защитная цепь мешала лодкам подойти к внутренней защитной цепи и определить общую конфигурацию конвоя, а ночью внешняя цепь присоединялась к внутренней, уплотняя защитный кордон вокруг грузовых судов.

Было очевидно, что главная угроза исходит от радиолокационных станций противника, и капитану 3 ранга Меккелю, начальнику связи в штабе подводного флота, предложили изыскать противоядие. Первым предложением Меккеля было покрывать корпуса лодок каким-либо материалом, поглощающим излучения радаров. Далее он предложил, что на лодках следует устанавливать устройство, которое могло бы регистрировать работу радиолокационных станций противника. Была возможность установить на лодках такой же радар, какой использовался на эсминцах и больших судах, но Меккель считал, что на лодках такая аппаратура будет иметь незначительный радиус действия из-за недостаточной высоты антенны. Когда его спросили, возможно ли, что и самолеты противника применяют радиолокацию для обнаружения лодок, он сказал, что это весьма маловероятно, поскольку радиолокационное оборудование слишком тяжело для самолета. Он тогда попросил разрешения – и получил его – обсудить эти проблемы со специалистами адмиралтейства в Берлине.

20 июня 1941 года, за два дня до того, как Германия вступила в войну с Россией, от лейтенанта Мютцельбурга с «U-203» пришло неожиданное сообщение: он заметил американский линкор «Техас» в блокадной зоне. Что это значило? Почему американский линкор оказался в районе, в который американцы запретили входить своим военным кораблям и гражданским судам? Что это – намеренная провокация? В течение суток на все лодки направили радиограмму: «По приказу фюрера, в течение ближайших недель следует избегать любых инцидентов с судами Соединенных Штатов. До новых уведомлений не совершать атак на линкоры, крейсеры и авианосцы, если точно не будет установлено, что они принадлежат противнику. Военные корабли, идущие ночью без огней, не обязательно вражеские…»

Этот приказ означал по существу запрет на все ночные атаки в блокадной зоне – как на корабли эскорта, так и на противолодочные группы и самостоятельные эсминцы, потому что ночью трудно отличить нейтрала от противника. Приказ оставался в силе, даже когда в июле президент Рузвельт приказал ВМС США атаковать все подводные лодки. Не был отменен приказ и в октябре, когда американский министр ВМФ Нокс недвусмысленно говорил на пресс-конференции относительно потопления немецких подводных лодок американскими кораблями.