Читать онлайн «Белая гвардия Михаила Булгакова». Страница 58

Граф Келлер принял вызов австрийцев, решив атаковать их первым всеми имеющимися под рукой силами. В наступление были брошены 4 эскадрона Новгородского драгунского полка, 3 эскадрона Одесского уланского полка, 3 эскадрона Ингерманландского гусарского полка. Русские эскадроны галопом атаковали идущую рысью дивизию противника. Первая линия австрийских улан в отчаянной сабельной схватке была сокрушена. Но свежие австрийские драгуны, вовремя вышедшие из второй линии, прорвали фронт русской конницы и грозили ей полным истреблением. В этой ситуации граф Келлер лично стал во главе штаба дивизии и конвоя из оренбургских казаков и боковым ударом смял прорвавшихся драгун. Силы австрийских конников были истощены, когда, охватывая левый фланг, на поле боя появилось два эскадрона ингерманландских гусар, предусмотрительно оставленных графом в резерве. Это и сокрушило австрийскую кавалерию, бросившуюся в бегство. 4-я кавалерийская дивизия была разгромлена. Австрийцы потеряли до 300 человек убитыми и тяжело ранеными, более 650 кавалеристов было пленено. Трофеями графа Келлера стали 8 орудий, пулеметы, дивизионная походная канцелярия. 10-я кавалерийская дивизия потеряла до 150 человек убитыми и ранеными. За это блестящее кавалерийское дело генерал удостоился офицерского ордена Святого Георгия 4-й степени.

По признанию многих военных историков, дело у Ярославице стало последним крупным конным боем мировой истории. Все российские газеты много писали о генерале Келлере и его доблестной кавалерийской атаке. Граф получил громкую известность и признание, стал кумиром многих офицеров, таких же, как и герои романа М. Булгакова Алексей Турбин, Мышлаевский, Карась… А как восхищался своим командиром начальник штаба 10-й кавалерийской дивизии, подполковник Александр Сливинский! "Генерал граф Келлер обладал присущей только выдающимся военачальникам способностью наэлектризовывать войска, воодушевлять и увлекать массу на самые отчаянные и опасные предприятия, на блестящие подвиги и на тяжелые жертвы". Этот самый Сливинский в 1918 году, при гетмане Скоропадском, был его начальником Генерального штаба и инициатором активной борьбы с Директорией.

А как же, спросите вы, кавалерийская атака на Виленском направлении второго эскадрона белградских гусар полковника Най-Турса в 1916 году, упомянутая в романе Михаилом Булгаковым? Дело в том, что в 1916 году на Виленском направлении никаких кавалерийских атак не производилось. В общем, и полномасштабным наступлением на этом направлении не было. В то время для России важным было другое направление — Ковельское. Не существовало в российской армии и Белградского гусарского полка. Близким по названию был, пожалуй, 12-й Белгородский уланский полк, но к упомянутым событиям этот полк никак относиться не мог. Стоит ли говорить, что не было в российской армии и офицера с фамилией Най-Турс? К этому добавим, что Михаил Булгаков, во многом олицетворивший себя в романе в образе Алексея Турбина, никогда не служил в действующих частях, а несколько месяцев работал в госпитале. Спрашивается, зачем понадобилось писателю упоминать факт, не имеющий исторической подоплеки? Нам кажется, что Михаил Булгаков подобным образом вызывал у читателя ассоциацию с кавалерийской атакой графа Келлера. Почему? Да потому, что российское общество того времени знало и помнило одну кавалерийскую атаку Первой мировой войны — атаку 10- й кавалерийской дивизии. Кстати, атака эта была совершена как раз на Виленском направлении. И погибло в ней, используя военную терминологию, чуть больше эскадрона российских кавалеристов. А именно о погибшем эскадроне Михаил Афанасьевич и пишет.

Есть еще один очень интересный момент, связанный с "белградскими гусарами". Как можно понять из повествования Михаила Булгакова, в атаке погиб весь 2-й эскадрон, который во главе с вахмистром (современным старшиной) Жилиным "с гармоникой и бабами" отправился в рай. Этот самый Жилин в "Белой гвардии" появляется еще раз — в 20-й главе, но здесь он живой, да к тому же — красноармеец, охраняющий бронепоезд. Не странно ли, что 2- й эскадрон погиб, а его командир, полковник Най-Турс, уцелел? Получается очень интересный парадокс: в 1916 году Най-Турс остался без своих солдат, которые отправились на небо (о том, что они в результате остались в раю Булгаков не пишет), а в 1918 году, когда полковник попал в рай, вахмистр Жилин вернулся на землю в личине красноармейца. Значит, Най-Турс был достоин рая, а Жилин — нет. В общем, сюжет достаточно символический. В конце Первой мировой войны офицерство было предано своими солдатами, массово бросавшими фронт. Оно осталось одно перед лицом немецкой угрозы. Последние отборные солдатские кадры погибли в 1916 году. Армия комплектовалась неподготовленными к военному делу крестьянами и рабочими, которые враждебно относились к своим командирам. Нам кажется, что именно этот разрыв между русским офицером и русским солдатом и показал Михаил Булгаков. Для офицеров ненавидящие их солдаты перестали существовать, что равносильно смерти. Именно поэтому погибший для белого офицера Най-Турса вахмистр Жилин после смерти своего командира явился в Киев в форме красноармейца.

1916-й год Михаил Булгаков сделал той отправной точкой, в которой состоялось две смерти: физическая смерть старых императорских солдат, преданных своей Родине и своим командирам, и душевная смерть новых солдат, принесших в армию сомнения, хаос и разложение. С тех пор для солдат офицеры не существовали, как, собственно, не существовали и солдаты для офицеров.

2-й эскадрон, гармоника… Этот сюжет у Михаила Булгакова встречается 5 "Необыкновенных приключениях доктора", которые, как известно, всегда считались его автобиографической прозой. В них идет речь о 2-м эскадроне кавалерийского полка красных. Совпадение? Может быть… Но ведь в гражданскую войну в смертельной схватке не раз сходились бывшие командиры и бывшие подчиненные. Так и до конца честный офицер Най-Турс на баррикадах противника увидел своего вахмистра и свой родной эскадрон…

Симпатии Михаила Булгакова в романе явно отданы Най-Турсу и таким как он — белым. Скромным офицерам, не имевшим за душой ничего кроме любви к своей Родине. Именно поэтому их, а не вахмистра Жилина, писатель отправил в рай. Погибшие же для Российской державы на фронте Первой мировой войны Жилины делали революцию…

Самое время вернуться к графу Келлеру. Этот генерал, как никто иной, испытал горечь разочарования в своих солдатах. В 1915–1916 годах Федор Артурович еще не раз отличался на фронте. За блестящие кавалерийские дела он был удостоен ордена Святого Георгия 3-й степени, Золотого Георгиевского оружия, стал генералом от кавалерии, командовал 3-м конным корпусом. Но внешне граф Келлер почти ничем от своих солдат не отличался. На фоне разодетого блестящего штаба корпуса генерал выглядел крайне скромно: по привычке продолжал носить старую, изношенную солдатскую шинель с вытертыми георгиевскими ленточками солдатских "Егориев", заслуженных еще в Российско-Турецкую войну. Пожалуй, единственное, что отличало графа от солдат, было то, что он носил генеральские погоны с гусарским зигзагом. Конечно, найдутся такие читатели, которые скажут, что шинель и георгиевская ленточка могут быть случайным совпадением: мало ли кто что носил? Может быть, это действительно совпадение. Но, дело в том, что, как и в современных вооруженных силах, в старой российской армии строго следили за правилами ношения военной формы. Офицерам полагалась в холодное время офицерская шинель. Носить солдатскую шинель тем же полковникам не полагалось, и было не к лицу. В то время в этом можно было усмотреть или крайнее невежество, или нужду. А нужно сказать, что полковники получали очень большое жалование, поэтому нуждаться в чем-либо, тем более, в казенной офицерской шинели, не могли. Опять-таки, для офицера офицерская шинель имела и практическое значение. Как и сейчас, она отличалась оттенком и качеством, а потому офицер не мог затеряться в солдатской среде, что имеет очень большое значение. Как известно, именно офицеры решают многое в военной жизни и быту солдат, а потому взоры последних всегда обращены на своих командиров, отличием которых во всех армиях является униформа, и в первую очередь — верхняя одежда (в частности, офицерская шинель). С генералами намного проще. На дивизию или корпус их всего несколько человек, поэтому солдаты их знают в лицо. Для генералов, в отличие от офицеров, не является жизненно важным ношение определенной униформы. Впрочем, они так же обязаны не отходить от регламента. Но если они все же от него отходили, то это считалось особенностью или чудачеством. Именно поэтому для генерала Келлера плохая солдатская шинель являлась собственной особенностью, а полковник Най-Турс, если бы таковой существовал, из-за солдатской шинели прослыл бы ханжой, да еще получил бы большой нагоняй от начальства за неуставное ношение униформы.