Читать онлайн «Фрэнсис Дрейк». Страница 59

Впереди всех шел человек со скипетром в руках, сделанным из какого-то черного дерева. На скипетре висели два венка, один — больше, другой — меньше, с тремя длинными цепочками (безусловно, это был вампум. — В. Г.) и мешком с травой Tabah. Цепочки, по всей видимости, были сделаны из кости, прекрасно отполированной. Количество мелких крохотных звеньев в цепи было, можно сказать, бесконечно. Только избранные, немногие имеют право носить такие цепочки, но и для них количество цепочек ограничено: у кого — десятью, у кого — двенадцатью, так что чем больше цепочек, тем почтеннее данное лицо.

За человеком, несшим скипетр, шел сам великий вождь; на спине его был плащ из кроличьих шкурок, доходивший до пояса; на телохранителях были такие же плащи, но из другого меха. На голове их были перья и пух, растущий здесь на одной траве, напоминающей наш латук. Эта трава священна, семена ее употребляются только при жертвоприношениях, и пух имеют право носить только приближенные вождя. Позади шли простые люди, нагишом, с длинными волосами, собранными сзади в пучок, с воткнутыми перьями.

У всех лица были раскрашены в белый, черный или другие цвета; каждый нес в руках что-нибудь в подарок. Сзади всех шли женщины и дети; у каждой — по корзинке с травой Tabah или с названным выше пухом, или с жареными рыбками. Эти корзины были украшены раковинами жемчужницы».

Опасаясь какого-нибудь подвоха со стороны туземцев, Дрейк собрал вокруг себя всех своих людей. Моряки были вооружены и готовы к самозащите. Однако индейцы, остановившись на некотором отдалении, приветствовали англичан дружескими жестами и обратились к ним с речью. «Потом скипетроносец начал песню и в такт ее стал приплясывать, — свидетельствует Флетчер. — К нему присоединились великий вождь, его телохранители и все прочие; женщины тоже плясали, но молча. При виде такой невинной картины генерал распорядился допустить всех внутрь нашего укрепления, где пение и пляски продолжались, пока все не устали.

Затем все попросили нашего генерала сесть, и великий вождь обратился к нему с просьбой или, если только мы правильно его поняли, с мольбой принять всю его страну под свою руку, стать их великим вождем и покровителем. Что такова была его подлинная мысль, мы нашли подтверждение в том, что вождь возложил на его голову венок со всеми цепочками, назвав его при этом Hioh. Генерал не счел удобным отказываться от предложения, потому что не хотел вызывать в туземцах недоверие или неприязнь, а с другой стороны, он думал, что эта земля сможет в будущем принести большую честь и выгоду родине.

Поэтому от имени королевы он взял в свои руки скипетр и венок, а вместе с ними — и власть над всей страной, назвав ее [Новым] Альбионом, на что были две причины: во-первых, белый цвет прибрежных скал, а во вторых, желание связать новую страну с нашей родиной, которая некогда так называлась.

Когда церемония принятия страны под новую власть была закончена, туземцы обоего пола, оставив своего вождя и его телохранителей с нашим генералом, разбрелись среди наших матросов и внимательно разглядывали каждого. Выбрав кого-нибудь себе по вкусу… они его окружали и начинали свои жертвоприношения: плакали, стонали, кричали и раздирали себе ногтями кожу на лице до крови; и это не одни женщины, а и старики, которые неистовствовали не меньше женщин. Поустав и поуспокоившись, они стали нам жаловаться на свои горести и болезни: показывали свои застарелые и свежие раны, язвы, показывали, где болит, и т. п.; жалобно просили у нас помощи и исцеления… Их жалобы не могли не тронуть нас, и мы делали все, что было в наших силах: прикладывали примочки и пластыри, мазали мазями, стараясь угадать природу их болезни. Время от времени они и потом приходили с теми же просьбами».

Записки Флетчера представляют собой немалый интерес для нынешних этнологов. Описывая нравы и занятия туземцев, он отмечал:

«По природе это люди смирные и привязчивые, без всякого коварства. Их луки и стрелы — единственное их оружие и почти все богатство. Они владеют им искусно, но большого вреда не причиняют: стрела летит недалеко и без большой силы, скорее — как игрушка для детей, чем смертоносное оружие. А между тем они люди такие сильные, что один легко взваливает себе на спину тяжесть, которая потребовала бы двух или трех наших мужчин, и идут себе с ней с добрую милю, с холма на холм, и не передохнут. Они могут быстро и долго бежать и так привыкли к этому, что почти всегда бегут и редко ходят. Мы с изумлением наблюдали, с какой ловкостью, почти без промаха, ловят они рыбу, если она подплывает к берегу на расстояние не дальше человеческого тела».

Капеллан экспедиции описал не только индейцев, но и некоторых животных, обитавших в окрестностях бухты. При этом «кроликами» он назвал местную разновидность белок:

«Мы видели громадные стада очень больших и жирных оленей и еще больше кроликов какой-то странной породы: своей маленькой головой и телом они напоминают нашего кролика, но хвост у них необыкновенно длинен, как у крысы; лапками они напоминают крота; с обеих сторон у них по защечному мешку, куда они прячут пищу, когда напитаются досыта. Туземцы питаются их мясом и очень ценят их шкурки».

Перед тем как покинуть Новый Альбион, Дрейк решил оставить на берегу знак, который не только бы удостоверил факт посещения этой страны английской экспедицией, но и подтвердил «права» королевы Елизаветы на новооткрытую землю. «На медной дощечке, прибитой к крепкому столбу, были вырезаны имя Елизаветы, даты нашего прибытия и добровольного подчинения народа новому властителю, — рассказывает Флетчер. — Ниже в специально вырезанную дыру вставили изображение и герб королевы на шестипенсовой серебряной монетке; под этим — имя нашего генерала.

Когда приблизился срок нашего отъезда и молва об этом разнеслась кругом, мы могли видеть искреннее горе, в которое повергло этих людей неожиданное известие. Внезапно исчез их веселый и счастливый вид, оживленная речь и подвижность заменились вздохами, жалобными стонами, горькими слезами, ломанием рук и самоистязанием; всячески выражали они нам свою скорбь…

Мы и не заметили, как они приготовили свое жертвоприношение и подожгли костер, на который были брошены одна из их цепочек и пучок перьев. Мы всеми силами старались удержать их, но не успели. Тогда мы начали молиться и петь псалмы и этим так отвлекли их внимание, что они позабыли о своих жертвах, дали огню погаснуть и, подражая всем нашим движениям, старались так же, как мы, поднимать кверху глаза и руки.

23 июля состоялся наш горестный для них отъезд. Они взобрались на вершину самого высокого из холмов и оттуда следили за нами, жгли костры и, вероятно, совершали свои жертвоприношения».