Читать онлайн «Александр Невский. Друг Орды и враг Запада». Страница 80

Опора на людей, желающих возвыситься над своим народом путем открытого перехода в другой лагерь, — один из краеугольных камней диктатуры. Прими ислам — и станешь помыкать односельчанами, а при должном усердии — боярами и даже князьями! Баскачество распространялось по Руси, как раковая опухоль. Великий хан Менгу понимал, что все они будут воровать и грабить, но не волновался за свою казну. В каждом улусе великий баскак был не только чиновником Каракорума, строго следившим за местными властями, но и откупщиком.

Он откупал право сбора дани за определенную сумму, периодически вносимую в казну. Благодаря баскачеству ханы улусов и особенно местные власти, вроде русских князей, становились декоративными фигурами.

План кардинального укрепления Монгольской империи не удался, наткнувшись на всеобщее сопротивление. На Руси его возглавили города.

Весной или летом 1257 г. в Орду вызвали Александра Невского, его братьев Андрея и Ярослава (опять княжившего в Твери), а также Бориса Ростовского, брат которого Глеб уже вновь гостил у татарской родни своей жены. С ними к хану Берке (летописец, запутавшись в ханах, всё ещё пишет об Улагчи) вызвали и "всех воевод". При малейшем сопротивлении "числу" Северо-Восточная Русь могла мигом потерять всю княжескую и военную верхушку. На этот раз летописец не упоминает, как обычно делал, что князья были приняты "с честью" "и отпущены были в свою вотчину", — вот всё, что он смог об итогах поездки с облегчением записать[200]. Князья действительно спаслись чудом.

Как рассказывает новгородский летописец, летом 1257 г., когда Александр со всеми князьями и воеводами был в Орде, Великий Новгород был охвачен тревогой и смятением. Из Владимиро-Суздальской Руси шли слухи о злодеяниях численников, неотвратимо продвигавшихся к границе. Новгородцы восстали и убили посадника Михалку, который уговаривал их покориться монголо-татарам.

Тогда великий князь Александр Ярославич Невский сам прибыл в город с ордынскими послами: требовать, чтобы земля приняла численников и платила дань. Княживший в Новгороде сын Александра Василий устыдился поведения отца и бежал во Псков. Невский повелел схватить его, а новгородцам, наиболее рьяно стоявшим против татар, — "Александру и дружине его", — отрезать носы и вырвать глаза, "кто Василия на зло повёл", то есть восстановил против политики отца. Новгородцев это не устрашило. Князь уехал ни с чем. А зимой новгородцы убили его старого боевого товарища Мишу — героя Невской битвы[201].

Пока русские убивали русских, воинов не хватало, чтобы защитить границы Руси. Летом 1258 г. литовцы и ратники из Полоцка, куда пригласили княжить литовского воеводу Товтивила, вассала великого князя Миндовга, ворвались на подчинявшуюся Александру Невскому Смоленщину и "взяли на щит" город Войщину. Он лежал южнее Смоленска, то есть враги прошли войной через всю землю. Этого было мало: осенью литовцы атаковали Торжок. Поставленный там Александром гарнизон частью погиб, частью попал в плен, "а иные едва убежали; и много зла было Торжку". Новгородский летописец нашёл в том году лишь одно утешение: "той же зимы татары взяли всю землю литовскую, а самих перебили"[202].

Крещённый в католицизм и коронованный папским легатом великий князь Миндовг далеко рассылал отряды по всей Руси, захватывая один за другим её города. Но и этот храбрый воин не смог защитить родную землю, когда на него двинулось войско опытного татарского воеводы Бурундая вместе с ближайшими союзниками Миндовга — галицко-волынскими князьями. Лаконичный Бурундай прислал Даниилу Романовичу Галицкому — второму в Восточной Европе свежеиспечённому папой "королю", всего несколько слов: "Если ты мирен мне, пойди со мной". Даниил повиновался. Русские войска, под командой брата Даниила Василька и присмотром Бурундая, зверствовали в Литовской земле не хуже татар.

Обещанной папой римским помощи, естественно, не было — она, впрочем, папой всерьёз и не планировалась. Затем Бурундай с Васильком пошёл разорять Польшу — ещё одну "союзницу" Галицкого "короля". Поход был удачен для грабителей. На обратном пути Бурундай взглянул на только что отстроенные Даниилом и Васильком Галицким укрепления Данилова, Львова, Кременца, Стожка, Житана, Луцка и Владимира Волынского. Они ему не понравились, и он велел их снести.

"Король" Даниил руками своего брата Василька выполнил и это. Но не заслужил уважения татар и тем паче сограждан: защитники города Холм просто послали подальше Василька, который именем Даниила (уже бежавшего в Венгрию) потребовал сдать крепость татарам. Как ещё они могли относиться к тому, кто предал свою Церковь, своих товарищей, а под конец — и свою родину? Зато храбрость защитников Холма Бурундай одобрил — и оставил их в покое. Это был единственный город, куда Даниил смог вернуться, чтобы умереть на родной земле в 1264 г.

Великий князь Миндовг извлёк свой урок из этой войны. Отвергнув и католичество, и корону, он собирал во всей Литве оставшихся в живых воинов, чтобы мстить предателям-католикам. На новую войну с Ордой не мог решиться даже он…

Той же осенью 1258 г. в Ростове был праздник: князья Борис и Глеб вернулись из Орды, Глеб — с молодой княгиней, "и кланялись святой Богородице, и епископу Кириллу, и матери своей великой княгине (Марии. — Авт.). И была в Ростове радость великая о Глебове приезде". А во Владимир к зиме нагрянули численники. Они потребовали, чтобы князья сопроводили их наконец в Великий Новгород.

Положение Александра Невского было ужасным. Отказ чиновникам великого хана означал нашествие. А как было заставить свободолюбивых новгородцев, не испытавших на себе, что такое татарский погром, платить дани, в которых они русским князьям и самому Невскому упорно отказывали?! Князю оставалась лишь хитрость.

Зимой 1259 г., рассказывает новгородский летописец, "приехал Михаил Пинещинич (новгородский посол к Александру. — Авт.) из Низу (т. е. Владимире-Суздальской земли. — Авт.) с лживым посольством, сказал так: "Если не имётесь по число (т. е. не поддадитесь на перепись. — Авт.), то уже (собраны) полки на Низовской земле".

Биться против рати Александра новгородцы не решились. После долгих прений на вече "яшася новгородцы по число". Александр смог мирно доставить в город численников. Он пришёл не один — взял с собой брата Андрея и князя Бориса Ростовского. Но даже присутствие трёх популярных в народе князей не обеспечивало безопасности численников. Присланный самим Менгу-ханом чиновник императорского двора Бецик-Берке и его помощник Касачик "с жёнами своими" и сотрудниками налогового ведомства заполонили княжескую резиденцию на Городище. И, как только приступили к работе, в городе и по всей Новгородской земле вспыхнул "мятеж велик".