Читать онлайн «Я избрал свободу». Страница 19

Если бы мы воевали против демократической страны, гуманной, просвещенной, несущей нам дар свободы и государственной независимости в семье свободных народов, то вся картина была бы иной. Но русским дали только выбор между своей тиранией и тиранией иноземной. Тот факт, что они предпочли свои цепи иностранным, едва ли может служить особым источником гордости для советских диктаторов.

Миллионы тех, которые героически сражались против нацистов на полях сражений и в партизанских отрядах, мечтали о новой России, освобожденной от диктатуры одной партии или одного человека и надеялись, что такая свободная, демократическая Россия восстанет из золы и развалин. Правительство поддерживало эту иллюзию, особенно на территориях захваченных противником, пока война развивалась неблагоприятно для нас. Тексты Атлантической Хартии и Четырех Свобод президента Рузвельта были опубликованы в нашей прессе спокойно и без комментариев; но даже и это зародило в нас новую надежду. В пропаганде, направленной в оккупированные области, эти документы были использованы до предела, для того, чтобы создать у партизан уверенность, что они сражаются за новую Россию, а не за ту, которая была им знакома по террору и однопартийной тирании. В своих страданиях и отчаянии, люди были готовы принять дым пропаганды за дыхание свободы.

Режим и народ, оба боролись за спасение страны, — но их надежды и цели были противоположны, как два полюса. Главной целью режима было спасти себя и свою систему для дальнейшего развития коммунистических авантюр у себя дома и заграницей; народ же был движим безграничной любовью к своей родине и надеждой на получение элементарных экономических и политических свобод.

Партизанское движение и тактика «сожженной земли» описывалось, как стихийное движение. В действительности же оба эти движения планировались Москвой и все время ею направлялись и контролировались.

Штаб партизанского движения был организовал в столице. Секретарь ЦК компартии Белоруссии, товарищ Пономаренко был поставлен во главе партизанской войны в Белоруссии. Украинским движением сопротивления командовал Демьян Коротченко, секретарь ЦККП(б)У. В Прибалтийских странах эту роль выполнял товарищ Лацис. Все это были старые партийные вожди, хотя много позже пропаганда подняла на щит незвестных людей, которые выдвинулись в огне действительной подпольной борьбы.

В соответствии с планами, некоторые крупные части Красной Армии оставлялись в германском тылу, для создания центров партизанского движения. Солдаты, отставшие от своих частей и оказавшиеся отрезанными, естественно примыкали к партизанским батальонам. Многие тысячи беспартийных советских чиновников, партийных активистов и им подобных, зная, что в германских руках их ожидает смерть и мучения, примыкали к партизанам. Немцы сами, своей политикой устрашения, сделали остальное.

Еще один вид планового сопротивления нигде и никогда не упоминался. Я имею в виду агентов НКВД, намеренно оставлявшихся в каждой области, отходившей к противнику, главным образом для слежки за поведением советских граждан в германском тылу. Десятки тысяч советских граждан были позже казнены, сотни тысяч брошены в лагеря принудительного труда на основании этих наблюдений. Агенты НКВД примыкали также и к партизанским отрядам, так что знакомая система советского шпионажа среди своего народа процветала даже и при немецкой окупации.

Семьи оставленных в германском тылу со специальными поручениями, были эвакуированы в советский тыл и служили заложниками для обеспечения преданности агентов.

Подпольное движение сопротивления будет с полным правом прославляться в анналах русской истории. Оно показало мужество и стойкость нашего народа, его глубокую любовь к родной земле, его силу в решительный час. Но приписывать все это популярности Сталина, как это делают многие наивные чужестранцы, настолько же неверно, как и глупо. В целях истины надо сказать, что значительная работа во вражеском тылу была проделана специальными частями НКВД, подготовленными и снаряженными для диверсионной партизанской войны. Войска, подготовленные для специальных актов саботажа, непрерывно спускались на парашютах позади германских линий.

18 сентября правительство издало декрет о всеобщем военном обучении для всех мужчин от 16 до 50 лет, еще не призванных на фронт. Практически мужчины до 56 лет были призваны на активную военную службу, а до 58 лет в тыловые части. На практике, каждый мужчина, независимо от его возраста и физического состояния, способный к работе был обязан зарегестрироваться для воинского обучения после работы, которая в большинстве случаев составляла 12 часов в день. На плошадях и скверах Москвы усталые, голодные и несоответственно одетые люди упражнялись с палками и макетами. Имея по одной или две винтовки на отделение, они должны были упражняться в стрельбе. Ни дождь, ни снег не останавливали их. Более того, часть их обучения состояла в наступлении по глубокой грязи, в ползании по снегу и слякоти.

Пусть романтики описывают все это, как лишнее доказательство боевого пыла. Правда звучит не так великолепно. Обучение было обязательным. Уклонение наказывалось как дезертирство, посредством революционных трибуналов НКВД. Даже в отношении армии писалось бы меньше героических сказок, если бы внешний мир знал характер дисциплины, навязанной Красной Армии, особенно степень, до которой применялись максимальные наказания, без суда, за самые пустячные провинности. Это верно, что русские солдаты совершали героические подвиги, удерживая свои посты в безнадежных положениях, отдавая свою жизнь за спасение своей страны, своего народа и своих товарищей. Подданные Сталина дрались против Гитлера так же беззаветно, как и феодальные рабы при Александре I сражались против Наполеона. Но те, кто изображают наши национальные качества мужества и презрения к смерти, как специальное достижение тоталитарного сталинского режима, либо дурачат себя, либо дурачат других.

За границей неизвестно — а правда требует это разоблачить — что на фронтах позади Красной Армии находились специальные заградительные отряды. Они были составлены из войск Управления Государственной Безопасности НКВД и были связаны с политическим управлением армии. Задача их была в том, чтобы задерживать бегущих солдат, препятствовать отступлению без приказа. Они имели право расстреливать каждого, покинувшего свою часть без разрешения, по какой бы то ни было причине, и не колебались использовать это право; однако, обычно они передавали задержанных солдат военным трибуналам.