Читать онлайн «Князь Русской Америки. Д. П. Максутов». Страница 77

Надо сказать, что сама обсерватория находилась не в крепости, а на соседнем острове Японском. В пределах видимости, но далековато. С этого острова открывалась великолепная панорама «столицы». Грозный муж запретил жене преподавать и почти полгода продержал ее дома взаперти. Несостоявшаяся учительница бежала к правителю конторы И. Линденбергу. При обследовании местными докторами В. Коноплицкий был признан душевнобольным и выслан из колоний. Почему он выбрал для протеста окна Дмитрия Петровича, а не двух Иванов Васильевичей, Фурухельма и Линденберга, не понятно. На то и больной.

--^

Наверное, самым серьезным конфликтом в колониях, едва не дошедшим до суда, был инцидент с Иваном Галецким 1843 г. рождения. Американская страница биографии этого известного владивостокского купца писана в романтическом жанре им самим. Достоверно известно, что, будучи совсем юношей, этот искатель приключений поступил служить на судно, уходившее из Кронштадта в Русскую Америку. Поступил на службу в РАК в 1860 г. Ходил на зверобойных судах. Говорят, в 1867 г. не поладил с Главным правителем из-за своей честности и прямоты характера. Судя по последующим владивостокским авантюрам, американская служба его была небезгрешной. Если бы не уступка колоний, его бы отдали под суд за растрату и оскорбление властей. Летом 1868 г. И. Га-лецкий был уволен со службы РАК в податное состояние и убыл вместе с женой и сыном на сибирское побережье. С 1874 г. он осел во Владивостоке и прославился как зачинатель гостиничного бизнеса.

Приходилось Главному правителю отвечать на различные обращения населения. Дескать, слишком соленую рыбу прислали в далекие отделы или почему не увеличили выдачу спиртного ветерану компании креолу Афанасию Климовскому, проживающему на Кадьяке.

Было бы ошибочным сводить всю деятельность колониальной администрации к рутине. С 1863 г. РАК участвовала в грандиозном техническом проекте — строительстве Российско-Американского телеграфа. Идея была американская. Проект реализовывала «Компания западных соединенных телеграфов». Дело, начавшееся с большим размахом, обещало хорошие перспективы. Планировалось соединить телеграфной линией Соединенные Штаты с Россией, далее с Европой и Китаем. Трудно было переоценить военное значение новой линии связи для России. Линия эта планировалась от Николаевска-на-Амуре, шла через Приморскую область, пересекала Берингов пролив, пронизывала русские владения на Аляске и соединялась с телеграфной системой США. В Русской Америке при поддержке колониальной администрации активно работали американские изыскательские партии. Одним из центров базирования американских экспедиций стала бывшая одиночка Нулато, когда-то обижаемая индейцами. Русские превратили Нулато в крепость. Изыскательские работы по берегам океана успешно завершались. Можно было рубить просеки и готовить телеграфные столбы. К1867 г. ожидалось завершение работ. Но завершены они не были. В феврале 1867 г. самый большой российско-американский проект был неожиданно свернут. Дело в том, что конкуренты проложили кабель между Европой и Америкой по дну Атлантического океана. «Звездный час» человечества пробил в другом месте, обнулив коммерческие перспективы телеграфа через Берингов пролив. Американскую телеграфную экспедицию нельзя признать совсем уж бесполезной. Будущие хозяева Аляски впервые получили представление о внутренних районах края. А нынешние хозяева — очередную головную боль. Главный правитель не знал, что делать с письмом из Петербурга: «До сведения Главного правления РАК дошли слухи, что Американская телеграфная компания открыла в наших владениях около горы Св. Ильи золото в столь огромном количестве, что даже находят самородки ценностью в 4—5 тыс. долларов. Не имея возможности судить, в какой степени достоверны эти слухи, но полагая, что они должны иметь основание, Главное правление обращает на них Ваше внимание и покорнейше просит Вас исследовать их и в нужном случае принять сообразно обстоятельствам все зависящие от Вас меры к охранению приисков, извлечению из этого открытия возможной пользы для РАК». Вялотекущая «золотая лихорадка» всегда угрожала колониям потерей контроля над ситуацией. Хорошо, что сами участники телеграфной экспедиции сохранили сведения о золоте в тайне.

Еще Главному правителю доложили, что Антон Кашеваров прознал про затерянное озеро жидкой смолы, которую местные жители использовали для лечения различных недугов. Главного правителя это особенно не заинтересовало. Шел 1866 год, и выходившая на поверхность земли нефть вряд ли кого могла заинтересовать серьезно.

До желаемой стабильности в колониях было далеко. Опасность для русских представляли не индейцы, а контрабандисты. Не то чтобы нападения «диких» на русских и алеутов совсем прекратились. Подобные случаи стали единичными, сводимыми к бытовым. Это практически не требовало вмешательства администрации колоний. Д. Максутов доносил в Петербург, что очень трудно следить за контрабандистами в Колошенских проливах и даже присылка крейсера не позволит пресечь незаконную торговлю. В отчетах Главного правителя позиция о состоянии отношений с местным населением всегда присутствовала Количество строк, посвященных этой проблеме, в разные годы было не одинаковым. Самую большую трату казенной бумаги вызвала «индейская» тема в 1865 г.

В августе того спокойно текшего года тлинкиты напали на небольшую английскую шхуну «Роял Чарли». Экипаж шхуны занимался контрабандной торговлей. За спиртное, оружие и одеяла скупали меха. Бизнес не совсем честный с обеих сторон и поэтому опасный. Сценарий контрабандной торговли был всегда приблизительно одним и тем же. Сначала белые спаивали индейцев, потом усиливали аргументацию уступить меха. В качестве закрепления сделки нередко применялось оружие. Более изощренный путь предусматривал заключение браков между британскими торговцами и индейскими женщинами. Формальное родство позволяло налаживать семейный бизнес, выводить его из-под контроля русских. Колошенские жены маскировали деятельность своих предприимчивых британских мужей и брали на себя заботу о складировании и доставке товаров, а также принимали оплату. С одной точки зрения это была контрабанда, с другой — свободная торговля и семейный бизнес. Русские имели представление о ценах, по которым колоши продавали меха. За «морского бобра» давали девять одеял, всяких товаров и боеприпасов по мелочи, а также обязательно несколько бутылок водки. За волка или чернобурую лисицу могли дать одно одеяло, за медвежью шкуру — дюжину аршин ситца.