Читать онлайн «Эшелон». Страница 75

А. С. Компанеец сочинил тогда такие стихи:

«Грядущий Гейзенберг», Дмитрий Дмитриевич Иваненко, независимо от Станюковича разработал теорию гравитации за счёт излучения телами «частиц тяготения» – гравитонов.

Рецензию «двух ярых Яковов» (Зельдовича и Смородинского) Компанеец считал безобидной – сам он был ещё более резкого мнения о труде Станюковича. Своё стихотворение он рискнул прочитать на довольно представительном научном форуме.

– Раньше за такие вещи вызывали на дуэль! – с возмущением заявил Кирилл Петрович.

Вернёмся от стихов и дуэлей к реальной действительности. В 1967 году вышла капитальная монография Я. Б. Зельдовича и И. Д. Новикова «Релятивистская астрофизика». В ней, между прочим, довольно много говорилось о гравитонах, упоминались максимоны Маркова, авторы делали совершенно справедливое замечание о том, что пока ещё нет надёжной квантовой теории гравитации. Но монография Станюковича упоминается в этой книге только один раз, и то лишь с целью критики его идеи. Я. Б. Зельдович и вся его школа (И. Д. Новиков и другие исследователи) замалчивали работы Станюковича.

Тогда Кирилл Петрович создал свою собственную научную школу, объединившую группу молодых физиков. Ежегодно они стали выпускать сборники «Проблемы гравитации и теории элементарных частиц», где разрабатывали отдельные аспекты теории Станюковича и собственные нетрадиционные идеи.

Нужен был решающий эксперимент, чтобы подтвердить (или опровергнуть) его теорию. Были выделены средства (и притом немалые) для проверки теории и её возможных практических применений (суливших, как утверждал Кирилл Петрович, овладение новыми источниками энергии). Эксперимент не дал ожидаемых результатов. Деньги были израсходованы впустую. Станюковича сняли с должности заместителя директора института. Хорошо ещё, что он был беспартийным!..

Он не утратил привычной бодрости и уверенности в своей правоте. Дни и ночи проводил за письменным столом.

В 1971 году была переиздана его монография «Неустановившиеся движения сплошной среды», а ещё через четыре года – «Физика взрыва». В этих областях науки он оставался общепризнанным авторитетом. Но до конца жизни тяжело переживал непризнание его работ по теории гравитации и космологии, так же, как и неизбрание в Академию наук.

Кирилл Петрович скоропостижно скончался 4 июня 1989 года в возрасте 73 лет. Ни в одном из биографических справочников издательства «Наукова думка»: «Физики», «Математики, механики», «Астрономы» – мы не найдём его фамилии.

В напечатанной в февральском номере «Химии и жизни» за 1989 год новелле «История одной ненависти» Иосиф Самуилович Шкловский с присущим ему блеском рассказывает о конфликте между двумя исследователями верхних слоёв атмосферы – В. И. Красовским и И. А. Хвостиковым. Иван Андреевич Хвостиков представлен у него эдаким лжеучёным, обманом получившим Сталинскую премию. Увы, описанный Иосифом Самуиловичем факт действительно имел место, однако он совсем не характерен для Хвостикова как учёного.

В 1936 году я начал заниматься серебристыми облаками. После войны продолжал наблюдения, а в 1950 году составил их сводку. Вот тут-то я и познакомился с Иваном Андреевичем, автором известной в ту пору монографии «Свечение ночного неба». Дальше произошло что-то странное. Какие-то неведомые мне силы подхватили мою статью, и она очутилась в редакции «Докладов Академии наук СССР». Вверху статьи стояло: «Представлена академиком Л. С. Лейбензоном», хотя с почтенным Леонидом Самуиловичем я вообще не был знаком, он работал в области механики и гидродинамики.

А потом всё резко изменилось. Мало тоro, что статья не пошла, но мне объявили, что тема засекречена, и письменно потребовали сдать все имевшиеся у меня материалы и «чреновики» (именно так там было написано). Я ответил, что засекречивать данные о серебристых облаках бессмысленно, так как пара любителей астрономии, вооружившись обычными фотоаппаратами и разойдясь на 10-15 км, может за одну ночь получить все эти «секретные» данные (имелись в виду высоты и скорости дрейфа серебристых облаков). Сдавать «чреновики» я отказался. Как это ни странно, но мой дерзкий поступок не имел для меня никаких неприятных последствий.

Прошло два года, и не кто иной, как И. А. Хвостиков сумел сорвать с серебристых облаков завесу секретности. Он опубликовал статью, в которой доказывал, что эти облака состоят из кристалликов льда (до тех пор большинство учёных считали, что из продуктов разрушения метеорных тел). Чтобы льдинки могли образовываться на высоте 80 км, там должны царить очень низкие температуры – около 200 K. А согласно всем принятым в то время моделям атмосферы они считались куда более высокими. Правда, начиная с 1947 года этих высот стали достигать наши исследовательские ракеты. Но результаты исследований засекречивались. Хвостикову они были известны, и он, не указывая источник, опубликовал график изменения температуры с высотой, из которого следовало, что в узком слое между 78 и 84 км могут конденсироваться кристаллики льда. Работа Хвостикова просто и изящно объясняла узкий высотный диапазон, в котором наблюдаются серебристые облака.

Но вскоре против неё выступил (на страницах «Известий АН СССР, серия геофизическая») В. М. Морозов, пытавшийся доказать, что ничего нового в работе Ивана Андреевича нет – такие взгляды высказывались, мол, ещё в 20-30 годы, а главное, для реализации его модели недостаточно низких температур – нужна ещё определённая концентрация водяного пара. Иван Андреевич дал Морозову достойную отповедь на страницах того же журнала.

Но в своём последнем утверждении Морозов был совершенно прав: без достаточного количества водяного пара образование кристалликов льда было бы невозможно.

Приближался Международный геофизический год. В рамках этого мероприятия намечалась и обширная программа наблюдений серебристых облаков. Возглавил это дело известный ленинградский специалист по физике планет профессор В. В. Шаронов. Хвостиков был утверждён его заместителем. В работу включились научные учреждения Москвы, Ленинграда, Латвии, Эстонии, Рязани, городов Сибири и Урала. В зону серебристых облаков для измерения температуры были запущены ракеты. Температура оказалась вполне подходящей для образования кристалликов льда.